Назад                                                                                                 Читать дальше

Парадные тренировки, продолжение.

Между тем, жизнь продолжалась. В воздухе просто витало: «Скоро парад». Преподаватели, не первый год видевшие кадетскую жизнь изнутри, не убавляя, впрочем, требовательности к знаниям, по-доброму реагировали, если вдруг на уроке кто-нибудь из кадет начинал потихоньку посапывать, пригревшись, или выписывать «график сна» в тетради.

Интенсивность тренировок наращивалась день ото дня. Уже давно каждый знал свой манёвр, оставалось только показать своё умение на плацу. Тут-то и работал мушкетёрский принцип: «Один за всех, все за одного».

Уговорить каждого стараться в строю практически невозможно. Да и частенько бывало, что и старается парень, из кожи вон лезет, а не получается. И нога не поднимается, и голова не туда клонится, и от излишнего усердия вырывается на шаг впереди шеренги. Вот и приходит время воспитания через коллектив, когда вся шеренга проходит 2-3 лишних круга по плацу. Свои братья быстро разъяснят, что к чему.

Пока тренировки шли внутри училища, но неотвратимо приближалось начало гарнизонных тренировок. Пришло время ставить перед коробкой знамённую группу. И хотя ни для кого не было секретом, что в суворовском училище учатся мальчишки 15 – 16 лет, но невозможно было оказаться в чём-то хуже любого училища Киевского гарнизона. Да и скидок никто из начальства и не думал давать на юность участников парада.

Поэтому знамённую группу выбирали из числа самых высоких и крепких суворовцев.

Хотя тоже было не всё просто. Всё-таки, мальчишкам только по 16 лет и самый высокий и видный не всегда может оказаться самым сильным.

А поскольку знаменосцы у всех на виду, то и придётся им труднее всех – двигаясь впереди колонны, они просто не имеют права сбиться с ноги, поскользнуться. Да и знамя – вещь весьма тяжёлая, а еще, если ветерок подует…

Это только со стороны смотреть красиво на развевающееся знамя или идти под ним в атаку. Носить его, как оказалось, весьма нелегко.

Отобрали Лёню Кривитченко, Володю Сливку из 6 роты, Игоря Крючкова и Володю Дорофеева из 4 роты.

Выдали перевязь – кожаный ремень через плечо, украшенный ширококой лентой, сделанной в виде ленты ордена Ленина – красная полоса, обшитая по краям золотым галуном.

У ассистентов внизу в перевязь вшита золотая кисть, по военному – «кутас», у знаменосца - кожаный стакан, в который вставляется знамя при прохождении торжественным маршем. Знамя ведь должно возвышаться над строем и осенять его, развеваясь над головами.

Начали тренировать знамённую группу. Гоняли до седьмого пота. То нога низко поднимается, то знамя колеблется в руках, то знамёнщик сутулится – удерживает знамя из последних сил.

А ведь знамя-то было тренировочное - простая палка с красным полотнищем. Настоящее Боевое знамя - довольно тяжёлая вещь. Слабого под него не поставишь.

Логичным финалом такого естественного отбора было вполне ожидаемое событие – знаменосцем назначили Володю Сливку – вице-сержанта из 6 роты, чемпиона Украины по толканию ядра. Своими ручищами он мог бы при необходимости знамя нести на вытянутой руке. Знамёнщиков подобрали ему под стать.

Теперь, имея свою знамённую группу, можно было идти и на гарнизонные тренировки.

Место для гарнизонных тренировок было традиционным из года в год – взлётная полоса завода Антонова в Святошино.

Вот уж, где можно было развернуться! На немерянных просторах аэродрома парадные коробки даже как-то терялись.

Поскольку костяк «войск Киевского гарнизона» составляли курсанты восьми высших училищ и, конечно же, кадеты Киевского суворовского училища, то тренировки в основном организовывались в послеобеденное время, после учебных занятий.

А это значит – до вечера. Преподаватели в глубине души, может быть, и сочувствовали, но наяву это сочувствие никак не проявлялось – так же строго спрашивали на уроках, независимо от того, была вчера самоподготовка или до вечера маршировали по взлётной полосе.

Тягот и лишений на таких тренировках хватало – в октябре быстро холодало, ветер пронизывал насквозь даже через шинель. Да ещё ведь и строевым шагом приходилось ходить помногу, полностью выкладываясь на каждом прохождении, безо всяких скидок и поправок на возраст. Да, пожалуй, любой кадет бы безмерно удивился, если бы начальство сказало бы что-то вроде: «Суворовцев не гонять. Они ещё маленькие».

Всё шло по-взрослому, никто не ныл. Речь ведь шла о чести училища, которое на всех парадах получало всегда весьма высокие оценки.

То есть, конечно же, поднывали потихоньку – самому себе ведь можно было пожаловаться, или поделиться с близким другом, у которого те же проблемы – как болят ноги, тянет спину, как хочется спать. Не ради жалости - просто выговориться, выплеснуть из себя накопившуюся усталость.

Мальчишкам, какими бы они не были крутыми, всё равно нужно сочувствие. А доброе слово и кошке приятно.

Отдых после такой напряжённой рабочей недели начинался в пятницу вечером.

«Стариковские» роты шли в баню, потом ужин – и можно заняться своими делами.

Одно из таких «дел» постоянно было перед глазами и не давало покоя. От управления училища и практически по всей длине здания жилого корпуса находился большой сад, называемый «генеральским».

За ним постоянно кто-то ухаживал, кадеты туда запускались только в ноябре – собрать листья и вычистить территорию.

Росли в этом саду замечательные яблони, несколько груш и ближе к забору – пара слив. Всё это великолепие открывалось без утайки взорам суворовцев 4 роты из окон казармы на третьем этаже и 3 роты – со второго этажа.

Особенно привлекала внимание старая яблоня, росшая в самом центре сада. Наверное, именно с неё писалась сказка о молодильных яблоках.

Огромные, как говорят, «с голову младенца» плоды, белые, с небольшим румянцем, они светились на солнце, не давая покоя всем, кто неравнодушно относится к яблокам.

Упускать момент было нельзя – середина октября, пятница, вечер. После парадных тренировок командиры рвутся домой. Они ведь тоже живые люди.

Все условия для налёта.

Саня Захаров с Олегом Резниченко начали штурм объекта со стороны бани – далеко ходить не надо, да и в случае необходимости можно уйти по крыше продсклада.

Саня Лагун, Игорь Крючков и Мишка Мацегора зашли от управления училища. Там был закуточек, вроде бы под боком у начальства, но с улицы почти не виден.

Территория сада простреливается со всех сторон. Заборчик ведь – сетка - рабица на рамах. Поэтому действовать надо было чётко и быстро.

Первая группа проникла в сад быстро – и приступила к захвату добычи. На беду, из-за угла вышел полковник Щеблаков, начальник учебного отдела училища.

Занятый своими заботами, он не сразу обратил внимание на необычное движение на обычно пустынной территории. Потом остановился, заинтересовался ситуацией…, махнул рукой, улыбнулся чему-то своему и пошёл дальше, не глядя уже на замерших за забором суворовцев с полными карманами «компромата».

Второй группе поначалу везло. Лихо перелетев через забор, Саня и Миша углубились в сад, начав охоту. Игорю повезло меньше – штаниной зацепился за торчащую проволоку и практически завис на заборе. В таком виде его и застал идущий в управление училища офицер-воспитатель 6 роты майор Востриков. Зная крутой нрав офицера, кадет настроился на худшее – «залёт» ведь 100 – процентный.

Но Востриков совершенно неожиданно, даже не став подходить к суворовцу, подбодрил его, сказав: «Ну, чего же ты ждёшь? Прыгай за друзьями!» и поспешил по делам.

Что за день такой был, 10 октября 1980 года? Или над училищем проходил массовый пролёт ангелов?

Кстати, добытый таким трудом трофей, «молодильные яблоки», разочаровали безмерно. Немыслимой красоты плоды оказались безвкусными.

О кадетских традициях

Любому человеку нужна поддержка в преодолении жизненных трудностей и решении непростых задач, подбрасываемых ему судьбой.

Можно поговорить о деньгах, мощной силе характера индивидуума, но это всё индивидуально. Коллектив же сплачивает и даёт ему силу другое – общая идея, традиции.

Хоть это и не предавалось гласности, но суворовцы, как само собой разумеющееся, считали себя наследниками воспитанников старых кадетских корпусов и упорно именовали себя кадетами при любом удобном случае.

Ну и ладно, пусть будут кадеты, только вот кадетство это было в первом поколении для подавляющего большинства ребят.

Им ещё только предстояло создать свою военную династию и провести через школу суворовского училища сыновей и внуков.

Народ заинтересовался – тут генерал-майор один на всех – начальник училища И.И. Кауркин, откуда погоны, Миша?

Немного раздосадованный тем, что привлёк к себе внимание, Ковтунов признался – погоны отца, он сейчас Командующий армией, а погоны – как талисман. Отец подарил, чтобы они служили ориентиром в будущей офицерской службе.

Так и открылась для мальчишек одна из славных кадетских династий.

Отец – Ковтунов Александр Васильевич, выпускник третьего выпуска КвСВУ, старший брат – тоже киевский кадет, и наш Миша.

Да ещё и Мишка подначивает, толкает локтём соседа – Игоря Крючкова: «Спроси, чем вечером занимались после отбоя! А ещё спроси, как молодых гоняли! А спроси, какие песни пели!» И так без конца.

Миша ведь давно знал эти истории, поэтому и направлял ребят выудить самое интересное.

Кончилось тем, что отец, поняв, откуда ветер дует, улыбаясь, показал Мише кулак, и тот притих ненадолго. До следующей волны вопросов.

Наверное, удовольствие от этой беседы было обоюдным. И для заслуженного славного генерала, поговорившего с наследниками, и для наследников, почерпнувших для себя много нового и интересного.

А претворять в жизнь это новое и интересное начали, не откладывая в долгий ящик, в тот же вечер.

Как рассказал А.В. Ковтунов, у них по вечерам проводилось соревнование – стулья устанавливались задними ножками на дужку кровати по обе стороны центрального прохода, и проводились соревнования – запускались два человека вдоль кроватей, которые ловили эти стулья, не давая им упасть. Побеждал тот, кто словит больше стульев.

Просто рассказать. На деле выяснилось, в чём подвох.

Во-первых, стул очень тяжело сбалансировать на спинке кровати, тем более, на задних ножках. Да и не каждый стул для этого дела годится.

Во-вторых, даже выполнив первое условие, успокаиваться рано. Стулья падали от малейшего сотрясения, достаточно было просто посильнее топнуть ногой. Даже дуновения воздуха или неосторожного взгляда было достаточно, чтобы обрушить неустойчивую конструкцию, а за падением одного стула по законам детонации рушились остальные.

Так что подготовка к таким соревнованиям оказалось делом вдумчивым, неторопливым и весьма деликатным.

Сразу ничего не получалось. Пришлось потренироваться, и не один вечер.

Соревнования прошли на «Ура». Но!

Можно поймать стул и не дать ему упасть на койку. Но ведь никто же не будет ставить его аккуратно на пол, если надо уже ловить следующий. А там – ещё один.

Так что грохот стоял, как при горном обвале.

Да и народ болел не так, как на шахматном турнире – рёв стоял, как на стадионе во время игры киевского «Динамо». Как только дежурный по училищу в роту не заглянул в тот час!

Со временем пришло мастерство в балансировке стульев. Однажды перед вечерней поверкой кто-то выставил стул в первом взводе. Ответственным был в тот вечер прапорщик Мао (в миру – Резниченко). Поначалу ему даже нравилась тишина в строю. Но к началу списка третьего взвода начало одолевать беспокойство – неспроста эта идеальная тишина.

Стараясь сделать это незаметно, прапорщик начал бросать косые взгляды по сторонам, осматривать себя, что только веселило кадет, не сводящих с него глаз, и еле сдерживающих смех.
Потом прекратил зачитывать список, открыто огляделся и увидел: СТУЛ, БАЛАНСИРУЮЩИЙ НА СПИНКЕ КРОВАТИ!

Причём, настолько этот стул наклонялся назад, что по всем законам физики этого просто не должно было быть. Стараясь не выглядеть нелепо, Мао сделал шаг поближе, чтобы разглядеть это чудо, но народ не выдержал - громыхнул хохотом во все сто глоток. Естественно, шаткий баланс был нарушен, стул упал на койку.

Какой же командир любит, чтобы над ним потешались? Вот и пришлось роте ещё раз выстаивать вечернюю поверку, не шевелясь и в полной тишине. Малейший звук – и всё начинается сначала.

Залёт, однако.

Парадные тренировки. Снова продолжение.

Выходные приносят отдых, но они же и расслабляют. Не всем удаётся в понедельник включиться в процесс шагистики. Приходилось и по два - три раза дополнительно проходить по плацу.

Как бы то ни было, особых страданий это уже не приносило – втянулись, привыкли.

На гарнизонных тренировках освоились. Проходя мимо коробок училищ, отвечали на приветствия из строя: «О, кадеты идут! Здорово, парни!». Обычно отвечали те, кто планировал связать свою службу с этим родом войск, приветствуя не столько неизвестных курсантов, оказавших внимание кадетской коробке, а символически, подсознательно, приветствуя свою судьбу.

На прохождении все были хороши. Но лучше всех – Киевское ВОКУ. Пусть не все из них были голубоглазыми блондинами двухметрового роста, но это был монолит, сплав из закалённых испытаниями бойцов. Тем более что на парад ВОКУ выставляло четверокурсников, практически готовых лейтенантов. И, глядя на их мерный шаг, выверенные, как по ниточке, ряды – в колоннах, шеренгах и по диагонали, верилось, что нет для них задач невыполнимых.

Хотя командование братских училищ и руководство парадного расчёта полагало иначе: «Ну, видно по рожам, что негодяи! Но как идут, мороз по коже!»

Уже давно научились слышать оркестр, ловить смену мелодии, не теряя темпа движения. Парадная жизнь стала привычной.

20 октября 1980 года состоялась первая тренировка с боевой техникой. Пока войска ходили по кругу, машины отстаивались в стороне. Потом пришёл их черёд, а людям разрешили отдохнуть.

И хоть очень хотелось где-нибудь присесть, расслабить натруженные ноги, но удержаться было невозможно - кадеты рванули к краю взлётной полосы. Мимо проходили грозные танки, боевые машины пехоты, «Шилки» - боевые машины зенитной артиллерии, куча другой техники, которую «знатоки» из числа кадет не сразу и опознавали, устраивая жаркие споры и пытаясь перекричать друг друга поверх лязга гусениц и рёва двигателей, обдаваемые дымным выхлопом боевой машины.

Кстати, у курсантов подхватили идею, как можно отдохнуть сидя в чистом поле, даже без стула и среди грязи и сырости. Те становились в круг. Впереди стоящий усаживался на колени заднему, и так – по кругу, который замыкали первый и последний курсант, так же усаживаясь на колени один другому. В результате, все в кольце сидят, причём каждый сидит на коленях у другого.

Так и перемежались тренировки на плацу с тренировками в Святошино. Наконец, было объявлено, что 30 октября будет тренировка на Крещатике.

Жизнь в училище по-прежнему не останавливалась. Так же шли занятия. В наряды по столовой, правда, второй курс не ходил – всё легло на плечи молодых

.
Но это ведь тоже традиция.

Зато вечера отдыха продолжались. И, как всегда, на танцах играл ротный ансамбль в своём звёздном составе: Олег, Юра, Виктор и Шура.

На Крещатике тренировки были ночными. Наверное, киевляне привыкли два раза в год ночью не засыпать под музыку сводного оркестра, рёв танков и регулярные выкрики сотен глоток; «Счё-ё-ё-ёт! И-и-и РАЗ!». Что делать - надо гордиться своей армией.

Три ночных тренировки на Крещатике запомнились лучше, чем сам парад. Вот только всегда в воспоминаниях смущает темнота вокруг, хотя речь обычно идёт о главном прохождении – днём 7 ноября.

Наконец – финишная прямая.

2 ноября парадный расчёт наводил красоту – чистились, гладились, пришивали аксельбанты на шинели, отмывали белые ремни.

Все шинели приводились к единой длине. Вернее, единым было расстояние от земли до нижнего края шинели. В обычной жизни принято 30 сантиметров, на параде – 42 сантиметра. Делалось это просто – старшина выносил из каптёрки картонный цилиндр.

В него становился суворовец, одетый в шинель и подпоясанный ремнём, и по верхнему краю цилиндра мелом отбивалась линия по полам шинели.

По этой линии обрезалось лишнее – и всё. Красота!

А если вдруг оказывалось, что ком-то, особо длинном, шинель оказывалась короче шаблона – решалось просто. Находился такой же нескладный, но маленького роста, начинался обмен до тех пор, пока не вписывались оба в стандарт.

На построении глаз командира радовало единообразие линии шинелей по нижнему краю.

Но!

С этого момента вступала в силу ещё одна традиция, которая называлась незамысловато: «Один раз отмерь, семь раз отрежь».

Истина состояла в том, что 17 октября 1980 года Киевское суворовское военное училище было вот уже в который раз признано лучшим в стране по результатам 1979-1980 годов с сохранением за училищем переходящего приза – бронзового бюста Суворова, на котором сзади были прикреплены таблички с указанием названия училища и года, когда приз перешёл к этому училищу.

За недостатком мест на табличке КвСВУ годы дописывались гравировкой. И таких записей был добрый десяток.

Так что грех было бы пройти на параде плохо при таком славном послужном списке училища.

Генерал армии Герасимов И.А. среди суворовцев после вручения вручения училищу Переходящего приза Министерства обороны СССР (1980 г.). В центре во втором ряду – вице-сержант Артур Горбенко.

7 ноября с утра встали немного раньше. После завтрака быстро собрались, суеты не было – всё было приготовлено заранее.

Построение на плацу. Краткая речь генерала – и вперёд, под знаменем училища, под барабанную дробь – пешком до Крещатика.

Вышли затемно, ведь к 10 часам – к началу парада все войска должны быть уже на месте.

Заняли своё место в строю, и вот, наконец: «Парад, равняйсь»!

Торжественные речи, на плечи валит снег, кто-то на левом фланге не выдерживает долгого стояния – тех отхаживают нашатырём.

И вот, завершающие слова торжественных выступлений. Над Крещатиком раскатисто летит от коробки к коробке: «Ура-а-а! Ура–а-а!»

Наконец, долгожданное: «К торжественному маршу»!

Разгон до Главпочтамта, чтобы размять застоявшиеся ноги, чётче шаг перед трибуной. И, наработанное за недели тренировок: «Счё-ё-ё-ёт! И-и-и-и РАЗ»!

По площади Октябрьской революции с равнением направо, затем выход к Октябрьскому дворцу, чтобы освободить дорогу для техники.

Откровенно говоря, прошли хуже, чем на тренировках. Во-первых, мокрый снег подвёл – пришлось идти по каше, разбрызгивая грязь. Во-вторых, парадное «ноу-хау» подвело.

Перед парадом начальство надоумило прибить к подошвам в дополнение к имеющимся на каблуках набойкам ещё и по полоске жести. Лязг при ходьбе был, как от роты танков, а при прохождении подвело – разметка на Крещатике сделана выше уровня покрытия, поэтому при попадании ни неё ногой приходилось сбивать шаг, чтобы не упасть на мокром асфальте.

Правда, оценки за парад были выставлены ещё на генеральной репетиции. А там училище, как всегда, было на высоте. Шутка ли – 75 километров строевым шагом за два месяца тренировок!

А сзади под «Марш танкистов» по Крещатику ревёт броня. Только кадетам уже не до неё. Скорее пешком в училище. Там – фотографирование у памятника Суворову всем парадным расчётом, обед – и выдача отпускных билетов.

Домой, в отпуск!
 

          Назад                                                                                                 Читать дальше