Назад                                                                                                 Читать дальше

Совет училища

Май 1980 года был очень плодотворным для спортсменов. Активно шла подготовка к Олимпиаде в Москве, проводились соревнования, обкатывались сборные команды страны по олимпийским видам спорта. Причём, интрига закручивалась до последнего момента – до соревнований меньше месяца осталось, а основному составу команды ещё только предстоит определиться.

В Киеве в Октябрьском дворце проводился международный турнир по боксу, основной задачей которого и было – определить окончательный состав сборной Советского Союза.

Упустить такой праздник для любителей бокса было бы непростительно, поэтому дворец неделю бурлил, в зрительном зале, что называется, яблоку не было куда упасть.

Финал соревнований приходился на рабочий день, но Игорь Крючков смог уговорить командира взвода и сбежал в город вместо занятий.

Удалось и финальные бои посмотреть, и глянуть поближе на бойцов – чемпионов страны и олимпийских надежд.

А самое главное, ради чего затевался этот поход - повезло встретиться с тренером, одним из боксёрских «гуру» того времени, заслуженным тренером СССР Коваленко Анатолием Александровичем, воспитавшим неоднократного чемпиона Европы Александра Ткаченко и представлявшего на турнире Виктора Мирошниченко, ставшего впоследствии на Олимпиаде-80 серебряным призёром.

Тренер пообещал помочь с организацией тренировок в Киеве и умчался по своим тренерским делам, оставив обнадёженного кадета в самом лучшем расположении духа.

Кто знал, что любовь к боксу будет иметь такие неожиданные последствия?

Время от времени приходилось слышать, что где-то заседает неведомый «Совет училища», время от времени туда убывал командир роты, но что это такое никто толком не знал.

Тайна раскрылась внезапно, как гром с ясного неба.

Только, казалось, улеглось волнение от начала учебного года. Только втянулись в учёбу после летнего перерыва.

9 сентября на построении командир роты объявляет: «Суворовец Крючков, вам надлежит прибыть на Совет училища. Будет обсуждаться вопрос о вашем отчислении из училища».

За что? Почему? Сочувствующие взгляды товарищей, похлопывания по плечу. Но чем они помогут? Перед глазами сцена лишения погон парня из 3 роты.

Но он-то за пьянку, а здесь что случилось?

И по учёбе не на последнем месте – оценки – четвёрки и пятёрки.

И вице-старшиной роты был первые полгода на первом курсе. Неужели так плох стал после смещения с этой должности?

Все сошлись в одном – ротный решил избавиться от неугодного человека. К этому шло долго – придирки, назначения в наряды вне очереди.

И уж совсем некрасиво с его стороны – спрятать письмо.

В училище не практиковался бокс, а Игорю, как перворазряднику, выпала возможность тренироваться в киевском «Буревестнике» - тренер по старой дружбе договорился.

Оставалась формальность – письмо от руководства «Буревестника» передать начальнику училища и подтвердить согласие на тренировки суворовца. Но до генерала письмо не дошло – осело в дебрях ротной канцелярии. Что называется «было спрятано под сукно».

Когда всё открылось – что оставалось пацану? Спорить с подполковником, который в роте царь, бог и воинский начальник? Искать правды? В армии это неблагодарное занятие. Хотя разговор всё равно был, непростой и довольно жёсткий.

Совет училища проходил в здании управления, в зале заседаний. Так довелось суворовцу в первый и единственный раз в жизни побывать в здании, которое всегда обходили стороной. В святая святых училища.

Только улеглись впечатления от Совета – новая напасть. На следующий день примчался отец. Ротный поторопился, вызвал его телеграммой забирать сына.

Опять воспитательные беседы. Переговоры с командиром взвода, командиром роты. Хотя тому и так деваться было некуда – начальник училища своё решение огласил, и менять его оснований не было.

Но сказано: «И это пройдёт». Наконец, всё вернулось на круги своя, учёба пошла дальше своим чередом.

Вот только веры командиру роты больше не было.

 

Подготовка к параду

Суворовское училище на ежегодном параде 7 ноября в честь очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической Революции всегда представлял 2 курс. Такова была традиция училища, в силу чего для второкурсников это было неизбежным бедствием.

Так что кадеты не очень-то удивились, когда 2 сентября весь второй курс был собран в актовом зале училища (почему не на плацу?) для проведения «ранжировки» - обязательного мероприятия, всегда предваряющего парадные тренировки.

Необходимо было создать «коробку» - 20-ти шереножный строй, по 10 человек в шеренге. Поскольку 5 рота выставляла от себя барабанщиков, то честь выйти на парад в «коробке» выпала 4 и 6 ротам.

Сама ранжировка – мероприятие нехитрое – особенно для тех, кто ростом вымахал выше всех.

Народ построили в затылок друг другу и после небольших перестановок, отсчитывая по 10 человек, начали формировать парадный расчёт.

Первые строевые тренировки особых эмоций не вызвали. Потом стало понятно – командиры давали возможность притереться на своём месте в строю, привыкнуть к нелёгкой работе – а ведь, без всякого сомнения, парадная шагистика – это весьма нелёгкое занятие.

Тот, кто прошёл парадную подготовку, а, может быть, и не один раз, - тот поймёт.

Когда маршировка стала ежедневным обязательным делом, приходилось только мириться с тем, что предстоит два часа после обеда провести на плацу. Так и вспоминалось, что у «стариков» кроме привилегий могут существовать свои, специфические обязанности – как, например, отстоять честь училища на параде.

В прошлом году – наши «старики» так же тренировались, а мы – «молодые» посматривали на это свысока – из окон своей казармы с третьего этажа.

И ладно бы просто ходить по кругу, равняя ряды и пропуская мимо ушей замечания офицеров, каждый из которых отвечал за свою, определённую шеренгу.

А ведь каждая тренировка начиналась с «подготовительных упражнений». Учились всему – просто стоять по стойке «смирно», расправив плечи, подняв подбородок и выровняв спину. Мелочей не было – руки не по швам, пальцы рук неправильно согнуты – сразу поправят, дадут возможность прочувствовать и закрепить пройденное.

А каково было тренировать положение головы при равнении направо? Причём, надо было не просто повернуть голову, а немного наклонить её вперёд и приподнять подбородок. На месте это ещё выполнялось, а вот в движении, когда надо было ещё и спину ровно держать, и ногу поднимать на 20-30 см от земли, да ещё и направо лихо смотреть, чтобы правое ухо было выше левого…

Невольно вспоминались слова из «Подмосковных вечеров»:

«Что ж ты, милая, смотришь искоса,
Низко голову наклонив?»

Кстати, о подъёме ноги. По строевому уставу при движении строевым шагом нога должна быть прямая, подниматься от земли на 15-20 см и ставиться на полную ступню. Справедливо рассудив по правилу: «Требуй невозможного – получишь желаемое», командиры добивались подъёма ноги на 20-30 см. а, чтобы лучше получалось, с кадетами отрабатывалось такое упражнение.

Поднималась нога, как для шага вперёд, при этом одноимённая рука до отказа отводилась назад, вторая рука выносилась вперёд – на ладонь от корпуса, на ладонь от пряжки ремня. Подбородок приподнят, в глазах – огонь. В таком положении предлагалось простоять от 30 секунд изначально до полутора минут по мере обретения мастерства на каждой следующей тренировке.

Да какому нормальному человеку захочется всё это терпеть ради одного получасового прохождения по Крещатику? Так и утешали друг друга: «Терпи, брат. Полчаса позора – и свободен».

И ведь сбежать некуда – отделаться от парадной тренировки можно было, только заступив в наряд или заболев.

Но в наряд тоже не очень хотелось. А вот заболеть – неплохая мысль.

Юра Самойленко с Олегом Савченко составили заговор. Нужно было «откосить» - притвориться больными.

Что придумать такое, чтобы сразу и не поняли, и в глаза сразу не бросалось, и лечение было не слишком утомительным.

Аппендицит отпадал сразу – ещё, чего доброго, и вырежут под шумок. Ноги болели у всех, этим ротного не проймёшь. Оставалось «косить» под простуженных, жалобно кашлять и натужно глотать, изо всех сил показывая, как болит горло.

Поначалу получилось. Вот только незадача – Карлсона доктор в санчасти сразу выставил за дверь – его здоровью мог позавидовать медведь в тайге. А вот с Юрой вышло всё иначе.

Что-то в нём нашлось интересного для врачей. Казалось бы, цель достигнута – отдыхай, парень. Так нет же – срочно отвезли в госпиталь, даже опомниться не дали – в операционную, и тут же вырезали гланды. Ничего не скажешь, «откосил» от парада!

Да ещё к тому же после возвращения из госпиталя угораздила его нелёгкая нарваться на прапорщика «дядю Колю» Рубана. Тот, верный себе, не дал парню даже осмотреться в роте – выгнал на плац как раз на очередную тренировку.

Знать бы заранее, что так ситуация сложится – затеяли бы эту акцию попозже. А так – за два месяца тренировок Юра успел прийти в себя после операции, и в строю походить, и в параде поучаствовать. Все удовольствия сразу!

Параллельно тренировались барабанщики. Им тоже доставалось – надо было научиться не просто пройти, а ещё палочки держать так, чтобы не потерять, лихо перебрасывать барабан из положения «для похода» в положение «для боя».

Отдельной историей было – научить «коробку» барабанщиков, собственно, барабанить – отбивать марш.

Ведь если горнисты на передней линии просто подносят фанфары к губам, а за них сигнал подают трубачи из оркестра, то вместо барабанщиков на глазах у всего народа отбивать марш не будет никто.

А если кому-то медведь на ухо наступил?

 

Удар в спину

Учёба и парадные тренировки заполняли всю жизнь каждый день, вытесняя собой всё, что происходило за пределами плаца и учебных кабинетов.

Конец сентября принёс другое событие, вызвавшее гораздо более яростное обсуждение, и тем более тяжёлое, что оно касалось всего первого взвода, и было, как удар в спину.

Во взводе начали пропадать деньги. Понемногу, но за неделю набралось пропажи на 60 рублей. Деньги по тем временам неплохие. Особенно, если учесть, что у некоторых ребят зарплата родителей составляла 120 – 180 рублей, а, к примеру, железнодорожный билет от Киева до Донецка стоил 15 рублей.

Командиру взвода не составило труда вычислить виновного. Сам в прошлом выпускник авиационной спецшколы (что-то вроде нынешних ПТУ с военным уклоном) и обладающий огромным опытом службы в войсках, майор Ходнев в ситуации разобрался быстро, но не стал предавать гласности под вечер, мудро рассудив, что в течение завтрашнего дня можно решить все вопросы, а по горячим следам кадеты запросто могут сделать «тёмную» предателю.

Но шила в мешке не утаишь. На следующее утро все знали, что вором оказался Грец. Поначалу в это никто и верить не хотел.

Наш весёлый Гречик по прозвищу Перчик, отличник и заводила, оказался хуже самого злого предателя. Он предал кадетское братство, дружбу в угоду своим сиюминутным интересам.

По правилам воспитательной работы того времени в роте было проведено комсомольское собрание. Были такие, кто раньше симпатизировал парню, но проступок его смазал все добрые отношения. Вердикт был ожидаемым – строгий выговор с занесением в учётную карточку по комсомольской линии и ходатайствовать об исключении его из училища.

Не могли мальчишки терпеть рядом того, кто хоть единожды их предал. И пусть юности свойствен максимализм, но такова правда жизни. Юношеская дружба – на всю жизнь, и нельзя марать её воровством и предательством.

Видно, что-то подобное понял и Грец. Занял по старой памяти денег у Валика Гришкова – и сбежал, добавив тем самым забот роте.

На поиски его помчались Олег Резниченко и Артур Горбенко, но найти уже не смогли – предатель улетел домой.

Решение комсомольского собрания на следующий день было категоричным. Большинством голосов – за исключение из комсомола.

Осталось только отцу Греца приехать 1 октября, раздать «долги» и забрать вещи. Никто из преподавателей не хотел верить в случившееся, но жизнь иногда подбрасывает и не такие фортели.

И тут же, как напоминание о том, что курс выпускной, 5 октября взводом ездили первый раз фотографироваться на выпускной альбом.

Неприятно было бы через много лет смотреть на фото Греца и вспоминать эту историю. Вовремя смылся.

Цитируя Владимира Высоцкого, подведём итог этой истории:

«А вот конец, хоть и печальный, но досадный»…

Через много лет в донецких газетах промелькнуло сообщение, что при задержании был убит криминальный авторитет. С фотографий на читателей смотрел наш Гречик.

Что ж так кривая-то вывезла?

          Назад                                                                                                 Читать дальше