«У гор Кавказских городок есть небольшой…»

У гор Кавказских городок есть небольшой,

Стоит у Терека, глотая пыль и зной.

Семь лет прожили в нём, лаская автомат,

Не забывай его, суворовец-солдат… 

Это первая строфа суворовского стихотворения, которым чаще всего начинались наши блокнотики-песенники. Переложения на музыку я никогда не слышал. А хорошая получилась бы песня! Переписывая его друг у друга, сверху странички мы, как правило,  рисовали горы, а ниже старательно выводили название стихотворения - «ККСВУ» - аббревиатуру ставшего родным училища. Дальше шла «Кадеточка», потом - «Кадетская мама»…

В наше время мы не вели традиционную кадетскую «Звериаду». Её заменой служили вот эти самые личные кадетские блокнотики-песенники, в которые суворовцы помещали то, что хотели сохранить на долгие годы. Как и «Звериада», блокнотики укрывались от глаз воспитателей. Но всё же были случаи, когда они попадали в руки командиров. Память стёрла исход таких разборок. Видимо, потому, что «меры» принимались незначительные. А сохранённые после кадетки блокнотики свидетельствуют о том, что наши командиры смирились с их существованием и относились к ним снисходительно.

У меня же сохранилась аж 96-листовая тетрадь! Вначале был блокнотик, но вскоре я убедился в его ничтожной вместимости и заменил общей тетрадью, а по приезде в Калинин завёл вторую. И она тоже сохранилась.

Эти тетради на всю жизнь остались доброй памятью о кадетской юности, о нашей кадетке.

Меж собой мы называли себя кадетами, а официально – суворовцами.

К сожалению, наши воспитатели и преподаватели давали нам очень скудную информацию о существовавших кадетских корпусах, о кадетах. Наверное, потому, что было такое время. Но уже тогда,  в суворовском, мы чувствовали связь с кадетами былых времён. И слово «кадет» применялось нами в качестве синонима «настоящего суворовца». 

 Главный корпус Кавказского Краснознамённого СВУ 60-х годов

…Конечно, все семь лет, изо дня в день кадеты не могли «ласкать автомат». И понимать эти строки нужно не в прямом, а  в аллегорическом смысле, ибо всем укладом кадетской жизни, каждодневно нас готовили к военной службе. В упомянутой песне неизвестный автор-кадет точно подметил, назвав  место нашего обитания городком. Действительно, училище было для нас своеобразным городом-городком, где постоянно протекала наша суворовская жизнь. В этом «городке» было всё. Это сейчас создаются кадетские корпуса без необходимой учебно-материальной базы, в нарушение годами выверенных нормативов размещения. А наше училище размещалось в зданиях, некогда специально построенных для Владикавказского кадетского корпуса, где были предусмотрены для обучения и проживания буквально все мелочи. Попробуй, найди сейчас такие спальные помещения, где бы размещались в один ярус сразу две полноценные роты! Найди такие залы, чтобы в них свободно стояла рота в  развёрнутом двухшереножном строю!

Вид во внутренний двор из окон нашего взводного класса.

Кадетская судьба отвела мне три года обучения в суворовском. Несмотря на сокращённый срок, мы переняли традиции семилеток. Правда, в исполняемых кадетских песнях  часто заменяли «семь лет» на «три года», но от этого никто не страдал, а песня становилась нам ещё ближе: 

…Три года мы прожили в нём, лаская автомат,

Не забывай его, суворовец-солдат…

Себя - обучающихся в нашем СВУ - мы называли «кавказцами», хотя в момент моего поступления в училище (1966 год) оно уже именовалось не Кавказским, а Орджоникидзевским суворовским военным Краснознамённым училищем (с 3 ноября 1965 года). На погонах едва умещались шесть букв – ОрСВКУ.

Училищем командовал генерал-майор Степан Семёнович Раков. Это он озвучил решение приёмной комиссии о зачислении меня в училище, он вручил мне суворовские погоны и напутствовал с честью пронести их по жизни.

Так уж получилось, что наша рота оказалась последним набором,  и история отвела ей быть одной из замыкающих во времени существования училища.

К сожалению, мне не довелось  встретить ни одного материала  о судьбе расформированных суворовских рот нашего училища. Попробую восполнить этот пробел. Но сразу оговорюсь: конечно, многое со временем забылось, особенно - имена-отчества, поэтому не исключена неточность. Буду благодарен, если кто-то меня поправит или дополнит.

 Для начала - кто командовал последними ротами?

Мне известно, что после расформирования нашей роты Голицын  служил заместителем по политической части курсантского батальона ОВОКДКУ, потом  в течение 5 лет - начальником политического отдела Либерозовского полигона в ГСВГ, откуда вновь вернулся в ОВОКДКУ, где и окончил службу в должности пропагандиста политотдела училища.  Уволился в звании подполковника. После службы работал инструктором обкома КПСС. Умер 10 июня 1989 года. Похоронен во Владикавказе.  Его дочь Людмила замужем за Олегом Комирным, окончившим ОрСВКУ в 1968 году, у них - сын Денис, живут в Москве. А сын Григория Андреевича – Игорь (на 8 лет младше своей сестры) окончил ОВОКДКУ,  в звании капитана уволился из Вооружённых сил, проживает  во Владикавказе, работает на оборонном предприятии, имеет трёх сыновей: Вадима, Владислава и Андрея.

Наши командиры представлялись нам двужильными, всесильными и бессмертными, однако в 90-х годах я узнал, что и мой офицер-воспитатель Великанов в 1988-м году ушёл из жизни. В последние годы он жил в Казани.

Лукичёв после расформирования СВУ остался в Орджоникидзе (Владикавказе). Продолжительное время мне довелось вести с ним переписку, пока Пётр Степанович имел такую возможность…

Далее