|
Прочитать очерк о Романе Болтачёве "Любовь и море - жизнь моя!"
Прочитать стихотворения:
Суеверья
В Индийском океане (2)
В поиске
Здравствуй, Родина!
Мир весенний чист и звонок
Превыше прочих чтя свою натуру
Выход т/х «Владивосток» из Владивостока
130 лет
Севастопольскому артзаводу
Кто-то в дверь ко мне стучится
О Боже мой, оборони
Доллары, песеты
Благодарю, Господь
Памяти Валерия Кашина
Несправедливость бродит по Земле
Мелькнула жизнь
Такие невозможные глубины
Синь. Голубень
Осень
На
транспортном рефрежераторе «Улан-Удэ»
Дорог нам особого настроя
В Арктике, над ледяною новью
С. Левушкину
Л.В. Медведеву
В день подъема флага
Кировоград
Рыбаки от рыбы не уходят
Событие
Ю.Г.Ким,
капитану ТР «Рижский залив»
Памяти
Володи Дубиковского
С.И.Вертиль, РТМ «Герои Аджимушкая»
Флагман в южных водах неизменный
А.В.Спиридонову, капитан-дирекору ТР «Керченский
пролив»
ТР «Имени 61 коммунара»
Кругом вода, куда не кинешь взгляда
Я повидал весь белый свет
Как сложно жить на этом свете
Монолитней и прочней гранита
Подружиться в дороге дано не со всяким
Был этот рейс необычаен
Суеверья
Пускай о том судачит берег,
Но
убедился я давно:
В
глубинах древних суеверий
Таится истины зерно.
…Нас
в понедельник проводила
Крутая радуга – краса,
Нам,
умножая наши силы,
Послышались вдруг голоса:
-
Эй, перестань свистеть, салага! -
Был
бас у боцмана могуч.
Но,
исключая передрягу,
Вдали блеснул зеленый луч.
Ударом пушечным лупила
Волна в железные бока,
Но
вера в собственные силы
Не
покидала моряка.
...Наш капитан не бросит мостик,
Став
над приборами чуть свет.
Поесть буфетчица приносит,
-
Прошу уйти. ( Удачи нет).
Оставив чай, с улыбкой милой
Из
рубки женщина ушла.
Нам
вера в собственные силы
В
тот день удачу принесла.
Не
будем суеверья славить,
Но
главное – верша свой путь,
Все
злобное перечеркнуть,
А
доброе в душе оставить.
И
радугу над нивой зыбкой,
И
блеск зеленого луча,
И
женщину с её улыбкой,
И
твердость верного плеча.
1979
год, «Азурит», Новая Зеландия, Окленд
В Индийском океане
Грозные грома удары
Над
бешенной пляской вод.
Гигантские Ниагары
Обрушились на пароход.
С
моря и с неба волны -
Сплошною стеною в глазах.
Лишь
синие стрелы молний
Напомнят о небесах.
1977
год
В поиске
1
На
краю Атлантики безлюдной
По
волне, гремящую металлом,
Гордо носит маленькое судно
Имя
боевого генерала.
Океан на сотни миль ершится,
В
наши лица пули – брызги мечет,
Но
не дрогнет «Генерал Аршинцев»
Тайн
глубинных опытный разведчик.
Это
снится дом и тишина,
Если
даже штиль с легчайшей зыбью,
Гул
машин, не ведающих сна,
День
и ночь тревожит царство рыбы.
Антарктида рядом, впереди,
О
циклонах знаем мы без раций,
Наша
жизнь – искать и находить,
В
прихоти фортуны не вдаваться.
Наш
насущный хлеб – вот этот клад,
Что
набит в упругом теле трала.
Этот
хлеб порою горьковат,
Что
до зрелищ – их всегда хватало.
2
Пусть мы отстаем от событий иных,
Вдали от всего, что нам близко и дорого.
Акустик, копаясь в приборах своих,
О
Кафке и Брехте спорит с гидрологом.
А
оба работали ночь напролет,
Уже
не считая за рейс которую.
…Две
мачты, мостик, труба – пароход,
А в
общем плавучая лаборатория.
Простите, товарищи,
Я не
забыл
О
тех, с кем сдружился
За
рейсы долгие,
О
всех,
До
конца кто себя посвятил
«Ихти»,
«Океано»
и прочим « - логиям».
О
всех, с кем сроднила
шальная волна,
Навечно спаяло в бродячее братство,
Матросы,
механики,
боцмана,
Судоводителей гордая каста!
3
Чуть
не каждый рейс
- иное судно.
Однолюб, пожалуйста, пойми –
С
каждым судном расставаться
трудно,
Трудно, как с хорошими людьми.
За
полгода длинный путь исхожен.
Судно отдыхает иногда
В
тихом доке, почитай, года,
Нам
столь долгий отдых не положен.
Но,
покинув борт, тобой воспетый,
Вздрогнешь вдруг при имени его -
Значит, где-то странствует по свету
Для
тебя живое существо.
И,
тоскуя по знакомым трубам
(их
ведь тоже старит каждый год),
Для
тебя останусь однолюбом,
Сердцу дорогое имя –
Флот!
…А
пока Атлантика ершится,
Пенится волна, катясь по баку,
Нет,
не дрогнет «Генерал Аршинцев»,
…Так
при жизни он ходил в атаку.
Борт
«Генерал Аршинцев», СРТМ Югрыбпромразведка.
Здравствуй, Родина!
Чужих причалов скука серая
Забыта, как «плюсквамперфект»,
Нас
тянет силою безмерною
Родного пирса каждый кнехт.
Обветренные всеми ветрами,
Познав морей и ширь, и глубь,
Теперь считаем только метры мы
До
милых глаз и милых губ.
Что
моряков судьбу суровую
Навек вплели в судьбу свою.
…И
кранов гвардия портовая
В
почетном замерла строю.
* * *
Мир
весенний чист и звонок,
И
опять с тобою я,
Милый, ласковый зайчонок,
Радость светлая моя.
И
куда б меня ни бросил
Дух
бродяжий роковой,
Унесу в любую осень
Я
весенний образ твой…
* * *
Превыше прочих чтя свою натуру,
Повсюду смысл он ищет между строк.
Партнер за шахматами обронил фигуру –
Ему
же наклонится невдомек.
На
каждый случай в жизни есть «бумага»,
Все
беспокойства мира ни к чему,
Лишь, может быть, одно:
Чужое благо,
Когда оно досталось не ему.
Усвоил он: уж коль на Солнце пятна -
Нет
никого без тайного греха,
И
что для разуменья непонятно -
То
для него бесспорно чепуха.
Увы,
к чему намеки и упреки,
Когда в своей устойчивой судьбе
Он,
прочитав однажды эти строки,
Их
отнесет к другим,
А не
к себе.
Выход т/х «Владивосток» из Владивостока
Ночью, когда уходили мы
Катером перегруженным,
«Прощайте» не говорили мы
Давно покинутым женам.
Не
было на причале
С
сердечным напутствием друга –
Неласково нас провожали
Русский мороз и вьюга.
Красавец–корабль в гавани
Бредил тропическим летом.
Мы
уходили в плаванье,
Пути
впереди – полсвета.
Сердце стучало тревожней,
С
Отчизной родной прощась,
Строгие парни таможни -
Последняя наша связь.
В
тиши Золотого Рога
Солнца алел восход.
Прокладывали мы дорогу
Сквозь тонкий хрустящий лед
Ветер тревог и странствий
Нам
пел про далекие страны,
Где
попугаи да пряности,
Где
пальмы, цветы да бананы.
Все
чаще часы переводим мы –
Дни
через сутки длинней:
Два
океана пройдено
И
дюжина разных морей.
Не
упрекайте, любимые,
За
радиограммы скупые,
Солнцем чужим палимые,
В
сердцах мы несем Россию.
И
девы со смуглой кожей,
Вулканы и Южный крест –
Никто заслонить не может
От
нас наших жен и невест!
Февраль 1962 года, Владивосток-Сурабайя-Севастополь
130 лет Севастопольскому артзаводу
Когда-то русские цари,
Трудясь с зари и до зари,
Родную землю берегли
И
умножали как могли.
У
патриотов всей страны,
В
сердцах надежды воскрешая,
Суровый мощный бог войны
Гремел, фашистов сокрушая.
Оберегая свой народ –
130
лет чего-то стоят!
Указом создан сей завод
В
чудесном городе-герое.
Бегут года – за годом год,
В
твою судьбу большую верю я.
Живи, трудись, родной завод,
Во
славу русской артиллерии!
* * *
Кто-то в дверь ко мне стучится.
Не
поверил чуду я.
Встрепенулся, словно птица:
Это
– любушка моя.
* * *
О,
Боже мой,
оборони
От
жутких снов,
от бесконечной трескотни
ненужных слов.
Дай
силы
злость переломить
В
крутом хмелю.
Не
дай мне только
пережить
Любовь мою…
* * *
Доллары, песеты,
Рупии и франки,
И
какой валюты ни давали мне:
Если хочешь – в баре
«Ударяй по банке»,
Хочешь – покупай
Мохер жене.
Ничего не надо,
Можете поверить.
Если
мне предложат
Даже
паровоз.
Никакой валютой
В мире не измерить,
Что из дальних странствий
В сердце я принес.
* * *
Благодарю, Господь, за то, что я живу,
Благодарю за летней ночи нежность,
За
то, что помню
Рио и Москву,
Не
думая, что рядом –
Неизбежность.
Благодарю за все:
что жил, любил, страдал,
За
все, что в жизни
повидал немало,
За
то, что был любим
и преданность познал,
И
грязь к душе моей
не приставала.
Памяти Валерия Кашина,
lруга по рейсам от Югрыбпромразведки,
погибшего под электричкой в Симферополе.
Смерть сама свои жертвы ищет,
Прибирая то там, то здесь.
Не
успел я тебя, дружище,
Проводить в твой последний рейс.
В
Океане, по крайней мере,
Вероломна стихии власть.
Грустно мне, дорогой Валерий,
На
поминки твои попасть.
Нет
ни севера,
Нет
ни юга –
Вечен скорбный покой во мгле.
Так
помянем, ребята, друга
В
море,
В
небе
И на
земле!
* * *
Несправедливость бродит по Земле,
Ища
того, кто волей послабее,
Ища
того, кто одинок во мгле,
Ища
того, кто сердцем подобрее.
Несправедливость бродит по Земле –
Так
было прежде,
И так будет ныне,
Забытые понятья о добре и зле
В
обманутой несчастной Украине.
…Несправедливость бродит по Земле.
1993
год
* * *
«Мелькнула жизня, как летний всполох».
(Дед Гришака, «Тихий Дон»)
Мелькнула жизнь июньским всполохом,
Как
знал её великий Шолохов
В
войне Гражданской
жуткой ярости.
И
мне познать пришлось
лишь в старости…
1977
год
* * *
Такие невозможные глубины!
Мы
над самой глубокой впадиной,
Где
ползают в черной пучине
Различных названий гадины.
А,
впрочем, то неизвестно -
Для
жизни не всюду есть место.
Ребята! Шлите невестам
В
невольную нашу стоянку.
Наш
адрес: «Над Эверестом,
Вывернутым наизнанку».
* * *
Синь. Голубень. Зори и всполохи.
Плески и звоны. Громы и шорохи.
Весь
океан – равнодушию вызов
В
противоречьях внезапных сюрпризов.
Его
переменчивость - без лицемерия.
Это
его, Океана, империя,
Это
его отпечаток хранится
У
моряков на обветренных лицах.
Осень
Погрустнели закаты,
Сбросили
Клен
с березой свою листву.
Я не
верил весной,
Что
до осени,
Что
до осени доживу.
То
ли в странствиях время стремительней,
То
ль быстрей стали стариться мы.
Если
правда про относительность,
Отодвиньте приход зимы.
И к
ученым не требуя много,
Обращаюсь на склоне лет:
Не
закончил своей дороги я
В
море, небе и на земле.
Сколько строк на потом заброшено,
В
каждой – к новой поэме нить.
Дайте мне досмотреть хорошее
И
любимую долюбить.
Мне
б ещё написать про радугу
Над
Мальдивскими пущами пальм,
Над
погибшими виноградниками –
Крымских тружеников печаль.
Мне
в моих многолетних странствиях
Всех
народов слышны голоса.
А
ещё про новозеландские
Чистых папоротников леса.
В
этой просьбе моей не мнительность,
Может быть, от неё лишь тень.
..
Если лгали про относительность,
То к
чему тогда был Эйнштейн?
Апрель 1980 года, Новая Зеландия
На транспортном
рефрежераторе «Улан-Удэ»
В
Крыму весна,
А
здесь глухая осень,
Заледенелый, невеселый край,
Но
голос Родины
Через миры доносит
Ликующий и юный Первомай.
Здесь крики альбатросов,
А не
чаек,
Здесь айсберги,
Пингвинья сторона.
А
праздники свои мы отмечаем
Совсем не так,
Как
бы хотелось нам.
Под
гром волны
И
яростного ветра,
И
долгой ночи беспросветный мрак,
Как
островок родной страны Советов
«Улан-Удэ»
Несет свой гордый флаг.
* * *
Дорог нам особого настроя
Облик черноморских берегов,
Где
четыре города-героя
Снаряжают в море рыбаков.
«Море» - лишь условное названье.
Далеко от благ родной земли
В
мировом бескрайнем Океане
Разбросало наши корабли.
Дни
и ночи труженики–тралы
Бродят в дебрях черной глубины –
В
нашей жизни мы в большом и малом
Черноморской славою сильны.
1984
год
* * *
В
Антарктике, над ледяною новью,
Где
воздух, как застывшее стекло,
Одной тобой, одной твоей любовью
Хранилось в сердце робкое тепло.
За
все, чем в одиссеях жил далеких,
За
радость прошлых и грядущих дней
Пишу
тобой навеянные строки
С
безмерной благодарностью моей.
С. Левушкину
Идут
года, и мы уже не те,
Что
были прежде, дорогой дружище.
Так
на какой далекой широте
Друг
друга снова мы с тобой отыщем?
Мы
высоко не вспрыгнули с тобою
На
гребнях волн метущейся пучины,
Но
не признали мы судьбы иной,
Чем
доля настоящего мужчины.
Для
нас он мал, земной прекрасный шар,
Но
жизнь нас бьет, как наковальню молот,
В
Антарктике порой бросало в жар,
А в
Красном море нас бросало в холод.
…Мы
тянем трал, а в мире – ни души,
Лишь
птицы суетятся ошалело,
Поживы ждут, как наши алкаши
В
четырнадцать у штучного отдела.
...Дороги разные опять нас разлучат,
Но
эта встреча наша – не этап ли?
У
Кергелепа волны, рокоча,
Столкнулись –
И
рассыпались на капли…
Л.В.Медведеву
Имена порою как наследье
Силы
– по приметам разных стран.
Может, потому вы - Лев Медведев -
Славный всепогодный капитан?
Дни
и ночи без нытья и жалоб,
От
всего земного далеки,
По
своим бродвеям шатких палуб
Бродят в океанах моряки.
Изучая их крутой характер,
Знаю
я, над кутерьмой пучин
Капитаны на бессменной вахте –
Первые мужчины из мужчин.
Сколько б ни бродить по океанам,
Утверждать повсюду я готов,
Что
всего дороже капитанам
Уваженье гордых моряков.
Солнца жар расплавленною медью
Льет
по антарктическим волнам.
…Если капитаном Лев Медведев –
Не
изменит счастье морякам!
В
день подъема флага
Не
считая дни и ночи длинные,
Под
веселый цокот кухтылей
Отмечает праздник свой «Орлиное»
Вдалеке от Родины своей.
В
зной и шторм, в туман и вихри снежные,
Хоть
фортуна вертит так и сяк,
Гордо реет над волной метежною
Поднятый когда-то красный флаг.
Ищем
– и находим, но не просим мы.
Небо
от пернатых стай черно –
Здесь, у Антарктиды, с альбатросами
Поделиться рыбкой не грешно.
Мы
возьмем сокровища глубинные,
Как
бы ни был Океан суров, -
Этим
и прославилось «Орлиное»
В
мужественном братстве рыбаков.
«Кировоград»
Где
плещут волны белой пеной,
Где
штормы вечные гремят,
В
холодной зоне Кергелена
Ведет свой лов «Кировоград».
Не
видно нам ковшей медведицы,
Мы
далеко от милых мест,-
Над
головою тускло светит,
Недобро светит Южный Крест.
И
кажется, что с неохотой,
Но
все ж ценя рыбацкий труд,
Пятидесятые широты
Свои
дары нам отдают.
И
так всегда, как ни верти ты,
Во
все моря и времена
Несут, как знамя, одесситы
Им
дорогие имена…
* * *
Рыбаки от рыбы не уходят,
Хоть
и трудновато им под час.
Рядом – одинокий айсберг бродит –
Тоже
в «автономке» вроде нас.
И
пингвиний люд неугомонный
По
краям его уселся вряд,
Словно на ограде стадиона
Пацаны–болельщики галдят.
Мы
такой рыбалки не забросим,
Раз
уже фортуна так щедра.
Целятся на тралы альбатросы,
Словно пикировщики, с утра!
Только дух перевести успеешь:
Что
у нас сегодня за число?
Где-то рядом - Южные Оркнеи,
Где-то рядом – остров Ватерлоо…
Событие
Моряк не спал ночей – не мог иначе.
Все
ждал вестей, мечтая о своем…
И
вот в тревожный мир приходит мальчик
С
чудесным русским именем – Артем.
Пройдет моряк над грозною пучиной –
Отваги яростной ему не занимать –
И в
первый раз прижмет он к сердцу сына,
Что
унаследует отцову честь и стать.
Цыганки не учили нас гаданьям,
Но в
это верит сердце моряка.
Вот
почему, как песня в Океане,
Три
долгих, три ликующих гудка!
Ю.Г.Ким,
капитану ТР «Рижский залив»
в
горькую для него минуту
Моря
колоссальная равнина,
И не
терпит слабости вода…
…Если слезы подавил мужчина -
Значит, настоящая беда.
Дорогой товарищ, знаю твердо,
Сам
такое испытал не раз:
Если
в горе оставаться гордым –
Никогда ничто не сломит нас!
АЧИО
(Антарктическая часть Индийского океана)
Памяти Володи Дубиковского
О,
море!
В
нем такая сила –
К
нему он рвался всей душой,
Но
вдруг пришла и подкосила
Старуха острою косой.
Что
всех нас ждет?
Гадать не станем:
Быть
может, лишь холодный мрак.
Ребята!
Встанем и помянем –
В
последний рейс ушел моряк…
20
ноября 2000 года (9 дней)
С.И.Вертиль,
РТМ «Герои Аджимушкая»
Ревет. Клокочет ширь морская.
Над
Кергеленом – ночи мгла.
…А у
героев Аджимушкая
Ещё
трудней судьба была.
Ветрам Антарктики до кромки
До
нас совсем подать рукой,
А
мы, героев тех потомки,
Идем
дорогой штормовой.
И
если нам страна родная
Честь по заслугам воздала,
Живут герои Аджимушкая,
Верша высокие дела.
* * *
Флагман в южных водах неизменный,
Далеко от родины своей,
«Мыс
Островского» у Кергелена
Стал
на якорь в бухте Хопфул-бей.
В
этой бухте мрачной и пустынной,
Рыбакам коротенький покой.
Встретят как знакомых нас пингвины
И
снабдят водицей ключевой.
Знать, ему, пингвиньему народу,
Ничего для рыбаков не жаль.
Людям антарктических походов
Ведано
Как
закалялась сталь…
А.В.Спиридонову,
капитан-директору ТР «Керченский пролив»
Для
нас что воскресенье, что четверг,
Что
праздник – на земные не похожи.
…Не
видел я ганзейский Кенигсберг,
Калининграда я не видел тоже.
В
суровых атлантических краях,
Где
тропики, как наша осень, серы,
Громадный транспорт бросил якоря,
Свои
причалы рыбакам доверив.
Посланец дальней Балтики красив,
Пол-океана заслонив собою.
…Для
черноморцев «Керченский залив»
Таит
в себе звучание родное.
Наперекор метущейся волне
В
своей работе зорок и неистов.
…Сам
капитан, как маршал на войне,
Команды шлет своим артиллеристам –
Не
подведет их меткий линемет –
Суда
к бортам привязаны надежно -
Непосвященный просто не поймет,
Что
человеку так работать можно.
Не
просто человеку – моряку,
Хозяину в стихии. А не гостю.
…И
траулеры в бешеном скаку,
И
капитан не покидает мостик.
Но
есть всему предел когда-нибудь.
«По
жвак», как говориться между нами.
Набитый транспорт в свой уходит путь,
Сопутствуемый долгими гудками.
То
рыбаки прощальный шлют привет,
А мы
отныне – просто пассажиры.
Уходим как ходили много лет,
Пересекая каждый раз полмира.
Наш
труд, надеюсь, тоже не забыт.
Куда
ж несет стальная нас громада?-
Приписка у неё – Калининграда,
Но
капитан душою одессит!
ТР «Имени 61 коммунара»
На
заре кровавого расстрела
За
борьбу за светлое житье
Шестьдесят один отважный, смелый
Вдруг вошли в бессмертие свое.
Принимая грозных вод удары,
Не
считая долгих миль число,
Вдаль идут живые коммунары
Всем
смертям и всем чертям назло!
1968
год
* * *
Кругом вода, куда ни кинешь взгляда,
И
день рожденья – между прочих дел,
И
никого, кто так бы нужен рядом,
И
ничего, чего бы так хотел.
При
виде Антарктиды сердце стынет
Так
почему ж – понять я не могу –
Придут на память эти именины –
И в
праздник загрустишь на берегу.
* * *
Я
повидал весь белый свет
И
океанскую безбрежность,
Но
все равно на склоне лет
Не
увядает с сердце нежность.
Давно понятно стало мне,
Что
может всякое случиться,
И
рыбка, верная волне,
Порой взлетает, словно птица.
Но
повторял я вновь и вновь,
Немало я летал и плавал:
Пока
на свете есть любовь,
Ничтожны почести и слава.
Но
все тревожней глас времен,
Мне
шепчущий из черной бездны,
Что
жизнь – всего лишь сладкий сон
Чарующий, чтоб вдруг исчезнуть…
* * *
Как
сложно жить на этом свете,
Когда в моральной нищете
Слова в поэзии не эти
И
люди русские не те…
* * *
Монолитней и прочней гранита
В
годы Днепрогэсов и войны
Перед миром грозным и сердитым
Победил народ моей страны.
И
какое, право, наваждение –
Иссякала мощь из года в год,
Мутные глубинные течения
Расслоили монолит – народ.
Под
фанфарный звон программы куцые
Подавили светлые дела,-
О
таком сама контрреволюция
И
мечтать когда-то не могла.
* * *
Подружится в дороге дано не со всяким,
А с
тобой мы прошли и удачи, и риск.
От
ветров патагонских, «Василий Ревякин»,
Ты
уходишь в нордостовый Новороссийск.
Целых два континента еще до Европы
Мне
лететь, наблюдая чужое бытье.
…Словно я уношу свой поклон в Севастополь
Человеку, с кем связано имя твое.
Будут новые рейсы и новые страны,
И
случайности встреч на чужом берегу.
Так
запомни меня, бороздя океаны,
Я
тебе отплачу только тем, чем могу…
1988
год, Аргентина
* * *
Был
этот рейс необычаен -
Все
двести суток на плаву
Метался в море «Темрючанин»
В
противоречиях Ц.У.*
И
капитан нес терпеливо
Свой
крест без отдыха и сна,
Но
убавлялась перспектива,
И
прибавлялась седина.
Что
тут поделаешь? Слово «надо!»
Звучало словно на войне,
Хоть
по «потемкински» команда
В
своей бурлила глубине.
И не
предъявишь к океанам
Свои
претензии вовек -
Все
предусмотрено по плану,
Не
предусмотрен человек.
Труд
на Отчизну – не обуза,
Обида – указаний тьма.
ТР**
глотали груз за грузом
В
свои бездонные трюма.
Но
как тебя бы ни встречали
В
свершеньи миссии твоей,
Будь
счастлив, гордый «Темрючанин»,
Достойный труженик морей!
1985
год, ЮВА
*
ценные указания
**
транспортный рефрежератор
|
