В военных семьях в огромной степени эта любовь к военной службе исподволь закладывалась родителями. Особенно – отцами. Прошедшие офицерскую службу, преданные своему делу, они не видели для своих сыновей другой дороги и силой своего авторитета и служебного положения внедряли в сознание мальчика мысль, что это – единственный достойный путь для мужчины. И были во многом правы.

Тем более что мальчики, с детства привыкшие бывать в казарме, играть с оружием, стрелять, знающие не понаслышке запах выхлопа от двигателя танка или вертолёта, и сами не против были бы выбрать военное поприще. Может быть, в глубине души и зрело подозрение, что мир гораздо шире, чем видится через триплекс боевой машины, но побеждала романтика.

К июлю смутные мечты, раздумья, терзавшие душу с начала года – всё улеглось и созрело решение – поступать в суворовское училище.

Восемь суворовских училищ Советского Союза заведомо не могли вместить всех желающих, но ведь человек живёт мечтой. Поэтому ещё с весны военкоматы страны начали осаждать мальчишки совершенно не призывного возраста – разного роста, крупные, почти взрослые, и совсем малыши, шустрые и степенные, озорные и серьёзные – с одной целью – подготовить документы для поступления в суворовское училище.

Для кого-то благословенной целью были далёкие Уссурийск и Свердловск, других ждали Казань, Калинин, Минск. Светом далёкой звезды мерцали Москва и Ленинград.

Для кого-то дорога стелилась в Киев – древний город, столицу Украины. Но только пока никто и знать не мог, кому он станет домом на два ближайших года и родным навсегда.

Начиналось всё задолго до вступительных экзаменов – военкомат, медицинская комиссия, выпускные экзамены в школе. Школьная характеристика, комсомольская характеристика. В конце листочка вывод: «Достоин направления на учёбу в Киевское суворовское военное училище».

Областной сборный пункт, формирование команды, вокзал. Первое построение под командованием сопровождающего офицера.

Все стараются выглядеть серьёзно, внимательно слушают команды. Погрузка, размещение в вагоне. Наконец – поезд  тронулся.

Мальчишки устраиваются, завязывают отношения, знакомятся. Пока ещё не пришло понимание, что они – соперники в борьбе, призом в которой будут алые кадетские погоны.

Ночь прошла в разговорах с постепенным выбыванием участников, которых сморил сон.

Киев встретил солнцем и суетой вокзала. На метро решено было не ехать – легко потеряться. Самый надёжный транспорт – трамвай. Везёт медленно, но верно.

Но очень уж медленно – от вокзала до училища на трамвае № 30 ехали почти час. Незнакомые названия улиц, чужой город – всё поначалу отвлекало от волнения и неизвестности. Одно мучило: «Когда же доедем?».

Вдруг кондуктор объявляет: «Наступна зупинка – вулиця Суворова!». Неужели доехали?  Увы, ещё нескоро. Наконец, терпение вознаградилось – бульвар Леси Украинки. Следующая – улица Ивана Кудри, наша.

Первое впечатление от встречи с училищем – бульвар, утопающий в зелени каштанов. Кованый чугунный забор, разделённый ровно посредине зданием КПП. Всё как в армии, только вот вместо дежурного  - бабуська на стульчике. Хотя время показало, что мимо неё не так-то просто прошмыгнуть.

В глубине территории жёлто-лимонное здание, напоминающее Смольный. Перед ним на высоком постаменте памятник Суворову. Полководец, вскинув правую руку со шпагой, как будто бы увлекает за собой, показывая остриём направление, куда следует стремиться. 

Потом выяснилось, что там, куда указывает Суворов, за оврагом, находится Киевское высшее военное инженерное дважды Краснознамённое училище связи (КВВИДКУС). Местные остряки шутили, что в этом памятнике воплощён завет полководца: «Идите все учиться в КВВИДКУС!».

Но это всё будет потом, а пока – без малого месяц, посвящённый поступлению в училище, период жизни, называемый коротким и ёмким словом «абитура» - от слова «абитуриент», каковым и предстоит теперь именовать себя в сочетании со своей фамилией каждому, вступившему в экзаменационную гонку мальчишке.

Абитура

С первой секунды, едва переступив порог, мальчишки проникались атмосферой военного училища.

Наверное, специально, прибывшие команды проводили через центральный вход, где в огромном фойе на стенах висели мраморные доски с выбитыми золотом фамилиями выпускников, окончивших училище с золотой медалью.

Оттуда мимо комнаты дежурного по училищу – на второй этаж по широкой белой лестнице, выводящей к актовому залу.

По пути сопровождающий комментировал: «В актовом зале вы будете сдавать экзамен по русскому языку. В кабинетах будете сдавать физику и математику».

Вдруг – при выходе с лестничной площадки на второй этаж – силуэт в полутьме коридора и золотое сияние. Передние ряды даже остановились, чтобы получше рассмотреть это великолепие.

Оказалось – на маленьком постаменте – бронзовый бюст Суворова – переходящий приз лучшему суворовскому училищу страны. Это поведал сопровождающий офицер. Как и следовало по законам жанра, сердца абитуриентов переполнила гордость – вот в какое славное училище предстоит поступать.

Осталось неясным только одно, и офицер не стал это объяснять – почему у Суворова сверкает только нос, а всё остальное, как и надлежит бронзе, тёмное, даже ордена.

Так незаметно произошло знакомство с первой кадетской традицией, даже сразу с двумя – оказывается, для того, чтобы экзамен сдать успешно, необходимо потереть нос «деду». Но сделать это надо незаметно, чтобы не видели офицеры, иначе придётся весь бюст полировать.

А вторая традиция – именовать великого полководца «дедом». Для краткости, да и суворовцы ведь его наследники. Так потом и повелось – памятник «деду», на знаке об окончании суворовского училища - «крабе» - серебристая накладка с профилем Суворова – в народе просто «дед».

Типичная фраза в разговоре курсантов (уже в высшем училище): «Знаешь, у меня дед на крабе отвалился, надо к связистам сходить, припаять». Непосвящённый и не поймёт, о чём речь.
 

Вообще, в училище даже воздух был пропитан кадетскими традициями.

Да и неспроста – здание специально строилось как военное училище ещё в 1915 году, пережило войны, безвременье, разруху – и в 1943 году приняло, наконец, в свои стены воспитанников, советских кадет - суворовцев.

Традиции были незыблемыми, передавались из поколения в поколение и касались самых разных сторон жизни – правил поведения, взаимоотношений между старшим и младшим курсами, ношения формы одежды и ещё многих вопросов, из которых и складывалась кадетская жизнь.

Но об этом позже, а пока – распределение абитуриентов по ротам, разбивка по взводам, начало жизни по распорядку дня. Собственно, обязательными элементами распорядка дня были подъём, отбой, приёмы пищи. Всё остальное время посвящалось подготовке к экзаменам и, в экзаменационные дни, – сдаче.

Поэтому целыми днями на спортгородках училищах гудел людской рой – зубрили, пересказывали, пытали друг друга.

Когда уставали – тут же рядом турник, брусья – кроме экзаменов ведь ещё предстоял и зачёт по физподготовке. Хотя, слабому оно уже не помогало, а сильному и не надо было. Но ведь лучший отдых – смена деятельности.

Смешно было бы полагать, что в училище съехались «оловянные солдатики», готовые круглые сутки ходить строевым шагом и горланить строевые песни. Спектр характеров был немыслимо широк – от типичных «ботаников», знающих всё на свете, до крайних разгильдяев.

Некоторые умудрялись даже в условиях абитуры бегать в самоволку, благо, свободного времени хватало, и контроль был не слишком жёстким.

Впрочем, такое положение дел продолжалось до первого экзамена, после которого были зачитаны первые списки убывающих домой.

Причём, не только не сдавших экзамены, но и попавшихся на нарушениях распорядка дня и самоволках.

В мальчишеский мир входила взрослая самостоятельная жизнь с её неудачами, проигрышами и необходимостью держать удар.

Кто-то, бравируя, делал независимый вид, дескать, не больно-то и хотелось.

Кто-то уезжал, глотая слёзы – второго шанса поступить в суворовское училище не было – принимали только после 8 класса. Срок учёбы 2 года – 9 и 10 класс. Оставалась надежда осуществить свою мечту стать офицером после окончания школы – поступить в высшее училище. Но у суворовцев было преимущество – в высшие училища, кроме инженерных, они не сдавали вступительных экзаменов. А школьникам надо было проходить эту эпопею ещё раз и неизвестно, закончится ли она удачно.

Поэтому и становилась понятной важность успеха – по сути дела, сдавший вступительные экзамены в суворовское училище, открывал себе дорогу в военной службе как минимум до академии, а дальше - как судьба распорядится.

Но всё проходит – закончились и вступительные экзамены, уехали домой все, кому не повезло. Абитуриентская братия начала приобретать контуры подразделений.

Медицинская комиссия и зачёт по физической подготовке подвели черту – все, кто остался, поступили в Киевское суворовское военное училище.

Но, опять сюрприз, и ещё одна традиция – вчерашние абитуриенты с этого дня гордо именовавшиеся «кандидатами», были переодеты в чёрные брюки без лампасов, зелёные солдатские кителя без погон, поясные солдатские ремни и пилотки без звёздочек.

Других головных уборов пока не было положено, тех самых кадетских фуражек, о которых ещё в старые дореволюционные времена была сложена песня:

Фуражка, милая, не рвися -
С тобою жизнь моя прошла.
С тобою бурно пронеслися
Мои кадетские года.

Я помню день свой поступленья,
Когда венчались мы с тобой.
Не улучшает настроенья
Мне головной убор другой.

Бывало, выйдешь на прогулку -
Все дамы смотрят на тебя.
И шепчут потихоньку:
Какое милое дитя;

Бывало, ни один квартальный
Не смеет пикнуть над тобой.
А если пикнет - вертикально
Летит в канаву головой.

Прощайте, черные шинели,
Погоны алого сукна.
Ура! Мы больше не кадеты,
А молодые юнкера.
Ура! Ура!

Впрочем, фуражка для кадета – это не просто головной убор, а нечто большее – что-то вроде визитной карточки, поэтому и отношение к ней было особенным. Сколько труда вкладывалось, чтобы эта «визитка» выглядела лучше всех, не говоря уже о том, ценой скольких нарядов вне очереди это оплачивалось как вопиющее нарушение формы одежды.

Но об этом позже. А пока – начинается «курс молодого бойца» или, как его ещё называли, «карантин».

1 взвод 4 роты

Аморфная изначально абитуриентская масса приобрела чёткие черты штатных подразделений.
Это началось ещё в период сдачи экзаменов, даже из среды абитуриентов назначались командиры отделений для лучшей управляемости, но, понятно, что после каждого экзамена расклад менялся, и всерьёз такое штатное расписание принимать было нельзя.

Иное дело теперь. «Кандидаты» были распределены по взводам, отделениям. Каждый получил своё место в строю, порядковый номер в штатно-должностной книге. Этот номер сопровождал суворовца все два года – в ученическом билете, на инвентарном имуществе, на учебниках.

Моё первое "удостоверние личности"

Правда, с выбором командиров по-прежнему было трудновато. Сразу ведь трудно понять, годится ли 15-летний пацан командовать людьми.

На месте заместителя командира взвода сменилось несколько человек, прежде чем нашёлся один, сумевший организовать взвод.

Первым зам. ком. взвода, ещё при сдаче экзаменов, был Володя Артюх. С началом «кандидатки» его сменил Витя Козёл, потом – Виталик Чёрный, затем эту должность занял Игорь Крючков. Потом пробовался Саня Лагун. Наконец, практически перед новогодними каникулами, командир взвода принял решение – заместителем командира взвода быть Олегу Резниченко.

Так и получилось – не самый громкий, не самый большой и не самый напористый незаметно, спокойно взял власть в руки, сумел поставить себя в коллективе и завоевать авторитет, решая вопросы, связанные со службой, увольнением, уборкой территории и много ещё текущих проблем, неизбежных в замкнутом мальчишеском коллективе.

Что удивительно, как-то и спорить с ним не очень-то хотелось. Даже самым задиристым и активным передавалось его спокойствие, если уж приходилось ему вмешиваться в события, идущие вразрез с обычным течением жизни.

С командирами отделений было проще – первое отделение возглавил Артур Горбенко, второе – Саня Лагун, третье – Виталик Чёрный.

1 взвод 4 роты. Командир взвода майор Ходнев Александр Лаврентьевич.

Сидят суворовцы (слева-направо): Юрий Самойленко, Игорь Грец, Олег Савченко, Сергей Мирошниченко, Вадим Беженарь, Олег Родионов, Олег Белецкий, Виталий Белоусов, Игорь Крючков, Виктор Козёл.  Стоят: Сергей Федюк, Виталий Чёрный, Владимир Ледин, Михаил Мацегора, Игорь Рудой, Александр Захаров, Олег Резниченко, Павел Сафта, Владимир Артюх, Павел Правда, Артур Горбенко, Александр Лагун, Валентин Гришков, Игорь Чоп, Иван Долженко.

Немного забежим вперёд, но после непростого почти пятимесячного испытания, 25 декабря на торжественном собрании училища были вручены погоны вице-сержантов вновь испечённым командирам – кадетские погоны, обшитые по краю золотистым галуном, первое звание в их командирской карьере.

По составу взвода можно было составить представление о географии Украины и её окрестностей. Этакий «Глобус Украины» в миниатюре.

Впрочем, прозвища, или «боевые имена» многим предстояло получить только в процессе учёбы и жизни. Иногда самым неожиданным путём.

Олег Резниченко тоже был, в общем-то, киевлянин, только вот поступал он из Группы Советских войск в Германии. Так что практически был иностранцем.

«Почти киевляне» - жители Киевской области Володя Лёдин, Олег Белецкий из Белой Церкви, Витя Козел из города Узина, Виталик Чёрный из славного города Переяслава-Хмельницкого.
Из соседних с Киевом Черкасс приехал Артур Горбенко.

Центральная Украина была представлена Пашей Правдой, Игорем Рудым, Володей Артюхом и Валиком Гришковым.

Хотя в училище все говорили по-русски и учились по российской программе и по российским учебникам, но некоторым парням поначалу это было трудно, потому что дома в основном говорили по-украински, и в школе учились на этом же языке.

Поэтому на уроках математики, особенно когда волновались, от них можно было услышать «вiдняти» (отнять), «пi`дсумок» (в смысле – итог), «вiдсоток» (процент).

А в разговоре частенько проскакивало то восхитительное украинско-итальянское «ллё», воспетое Николаем Васильевичем Гоголем, как, например, в слове «хлопец». В исполнении Вовы Артюха это звучало «хлёпэць».

От Житомира во взводе был Олег Савченко. Весь наливной, кругленький, он был мягким даже на вид. Главным в его внешности были щёки. Они видны были даже со спины, соответственно, и боевое имя его было такое же – как-то незаметно, само собой, он стал Карлсоном.

Западные границы малой Родины – Украины представлял Вадим Беженарь из древнего города Хотина, старинной крепости, защищавшей страну ещё от турецких набегов.

А соседом его с другой стороны – из Молдавии, из города Тирасполя, основанного нашим великим «дедом» Александром Суворовым, был Виталик Белоусов.

Юг Украины, Одесскую область, представляли Паша Сафта и Юра Калининский из города Измаила, тоже своей историей неразрывно связанного с памятью великого генералиссимуса.
 

2 отделение 1 взвода 4 роты. Слева-направо: Олег Резниченко, Александр Лагун, Виктор Козёл, Михаил Мацегора, Игорь Крючков, Сергей Мирошниченко, Владимир Ледин, Олег Родионов

Донбасс, как известно, состоит из двух областей – Донецкой и Ворошиловградской, поэтому и диаспора получилась солидная.

Вот ведь – ещё не отошли от экзаменационной зубрёжки, как опять за парту и опять интегралы, радикалы, функции.

По иностранному языку взвод разделился на две группы – «французов» и «англичан», что весьма послужило обогащению иностранного словарного запаса. Начиная от самых употребительных слов: «Разрешите войти», «Здравствуйте, до свиданья» и тому подобных, предусмотренных уставом.

Однако со временем, по мере углубления знаний в обеих группах, популярность приобретали слова и выражения, более присущие для общения с женщиной, чем в строю или на поле брани. 15 лет, строгая мужская жизнь, буйство гормонов. Что уж тут поделать!

Ни о каких увольнениях и речи быть не может. Поэтому выходные посвящаются тоже обучению.
В первую же субботу состоялось знакомство с термином «ПХД» - парково-хозяйственный день. Отныне и навсегда – до окончания офицерской службы в субботу после обеда – уборка закреплённой территории и помещений.

Разница только в том, что на заре блестящей карьеры всё приходится делать самому, а на её закате – требовать этого с подчинённых подразделений и полков.

Учились всему – как строиться по команде, как наводить порядок в расположении взвода и в классной комнате, как заготавливать пищу на свою роту, как подметать плац.

Учились нести службу в наряде по роте. Пусть это ещё и не боевое дежурство, но раз поручено охранять сон собратьев – то и ответственность большая.

Завершающую неделю «карантина» всколыхнули радостные хлопоты – начали получать и подгонять настоящую кадетскую форму. Правда, о подгонке говорить ещё было рано – максимум, что могли сделать своими руками – переставить пуговицы на кителе, сшитом, как будто «на вырост» - широком и сидящем мешковато. Впрочем, дальнейший опыт показал, что из этого мало что получалось – китель продолжал сидеть мешковато, и вдобавок ещё и перекашивались полы из-за переставленных пуговиц.

Лучше всех мундир сидел на Виталике Чёрном с его широкими плечами и атлетической фигурой. Остальным же ещё предстояло поработать над своим кадетским блеском и великолепием.

Пришивание погон и подворотничка – занятие на самом деле простое и несложное для опытного человека для кандидатов в суворовцы растянулось на целый день. Шутка ли - первый подворотничок пришивался почти полтора часа. Его столько раз пришлось отрывать и пришивать заново, что первоначальная его белизна незаметно ушла. Ох, и пришлось попотеть, пока, наконец, подворотничок не занял своё законное место и не начал выглядывать всего лишь на полтора миллиметра от края воротника!

А ведь ещё были погоны и нарукавный знак!

Столько вариантов размещения этих знаков различия и придумать-то, казалось, невозможно, начиная от того, что они пришивались просто криво, и, заканчивая тем, что погоны пришивались задом наперёд, длинным уголком к петлицам, а коротким – к спине.

Пусть пальцы были исколоты, пусть порой до слёз доходило от непослушности всей этой красоты, но это были наши первые в жизни погоны, дверь в огромный мир.

А роскошные чёрные флотские ботинки с крючками вместо дырочек для шнурков!

А чёрный кадетский ремень с солдатской пряжкой! Кстати, многие ли знают, как называется передвижное кожаное кольцо на ремне? Оказывается – тренчик, и пошло это название от кавалеристов, да так и сохранилось в военном обиходе.

Ремни подписывались изнутри – немало времени было потрачено, чтобы вывести покрасивее свою фамилию и имя на внутренней поверхности ремня с указанием взвода и роты. А как же иначе? В армии всё подписывается. Иначе – утеряешь и не докажешь при случае, что твоё.

О значении ремня можно рассказать много. Это не только элемент формы одежды. Это ещё показатель срока службы. Затянут ремень – издалека видать - идёт «молодой».

Со временем кадеты научились пользоваться ремнём как оружием самозащиты, которое всегда при тебе и существует совершенно законно. Но долго же пришлось тренироваться, чтобы научиться одним скользящим движением, расстёгивая пряжку и удерживая её левой рукой, так пустить ремень, чтобы он свободным концом в два оборота намотался на руку! Причём, делалось это в доли секунды, и логическим продолжением этого процесса было движение на замах и удар. В умелых руках ремень – грозное оружие. Хотя и шишек набилось несчитано, пока научились правильно вращать ремнём в бою.

А брюки с лампасами! Куда там генералам – кадетский лампас по ширине оказался ровно в половину генеральского. Ну, чем не символ?

Всё это великолепие гладилось, чистилось и аккуратно вывешивалось на плечики до лучших времён.

Наконец, выдавались долгожданные фуражки – главный элемент кадетского форса и красоты. Пока ещё они все одинаковые, безликие, с ровной тульей, блестящей ровненькой кокардой. Командир взвода строго-настрого предупредил о карах, грозящих тому, кто решится «уродовать» фуражку. Почему «уродовать»? Просто добавлять её шика.

Первопроходцем в этом деле был Олег Савченко. Улучив удобный момент, он начал выламывать тулью, делая её более высокой, и гнуть пружину внутри фуражки, сжимая поля вниз, к околышу. Получилось форменное седло. Лихости хоть отбавляй, а красоты пока нет.

Рано ещё экспериментировать, опыта не хватает, да и по сроку службы не положено. За что и был захвачен командиром взвода врасплох и наказан после соответствующего порицания перед строем.

Традиционная, всем известная кадетская форма – чёрные брюки с лампасами, черный мундир с алыми погонами, чёрный поясной ремень с солдатской пряжкой и чёрная фуражка. Это и парадная форма и повседневная в холодное время года.

Именно в такой форме кадеты блистают дома, покоряя сердца бывших одноклассниц и просто знакомых девушек в отпуске, и на параде, украшая собой парадный расчёт Киевского гарнизона.
Была ещё и специальная летняя форма одежды внутри училища. Она состояла из чёрных ботинок, чёрных брюк с лампасами, белого кителя и фуражки с красным околышем и верхом, затянутым в белый чехол.

Погоны к такому кителю полагались пятиугольные, как на офицерскую рубашку, только мягкие, из алого сукна, отделанные белым кантом по периметру.

На нижнюю часть погона краской наносился трафарет по названию училища - пять заветных букв - «КвСВУ».

Именно такие погоны и предстояло получить кандидатам 31 августа, в завершающий день «карантина», чтобы 1 сентября начать свою учёбу в качестве полноправных суворовцев.

 

Старики

В редкие минуты свободного времени много было разговоров о будущем – как пойдёт учёба, кто кем хочет стать. Но это всё была дальняя перспектива. Ближе и насущнее был один вопрос – кто они, наши «старики»? Как нам с ними жить и как сложатся отношения?

В каждом суворовском училище поколения именовались по-своему. Молодёжи доставалось хуже всего – «шмоты», «фантомы», «мальчики», просто «молодые».

Старшие курсы именуются более благозвучно – «старики», минчане шагнули дальше всех – у них только второкурсники и могли именовать себя «кадетами».

Традиции взаимоотношений между курсами устоялись давно, ещё с дореволюционных времён, от первых кадетских корпусов. Они описаны в литературе – у Куприна в «Кадетах», у киевского кадета генерал-лейтенанта графа Игнатьева в книге «50 лет в строю».

Генеральная линия неизменна с тех пор – младшие курсы почитают старших и уступают им во всём.

Однако развитие воинской дисциплины во многом исправляло перекосы в слепом следовании традиции некоторыми особо рьяными «кадетами», что, в конечном счёте, приводило к более гуманным взаимоотношениям.

Отношения со «стариками» - тема особая.

С одной стороны, второкурсникам хотелось показать себя, своё превосходство, во многом оправданное – и во внешнем виде, в особой молодцеватости, и в физической подготовке.

Может быть, даже в закалке духа – всё-таки, мальчики только из дома, несомненно, что разлука с близкими и резкая смена привычного окружения сильно влияла на настроение только что поступивших на первый курс.

За год в училище характер менялся очень сильно – парни становились мужественнее, необходимость поставить себя в мужском коллективе и принимать самостоятельно решения, самостоятельно заботиться о себе, делала их взрослее. Да и от дома отвыкали, другая дорога уже стелилась.

Поэтому и понятно было снисходительное отношение «стариков» к «молодым», ревностное стремление держать их в строгости и ограничивать некоторые вольности в поведении и в ношении формы одежды.

При «стариках» нельзя было находиться с расстегнутым крючком на воротничке, ремень должен быть затянут по талии максимально плотно, даже в компании «стариков», пусть даже своих друзей кодекс поведения предписывал вести себя скромно.

Пусть не всё было гуманно с точки зрения гражданского человека, но рациональное зерно в этом присутствовало.

В армии строгая иерархия от самых низов до верхушки служебной лестницы. Учиться этому лучше изначально, постепенно врастая в понимание того, что тебе предстоит всю службу давить на нижестоящих и принимать давление от тех, кто над тобой.

Другое дело, чтобы традиция превосходства старших над младшими не приняла уродливую форму бессмысленной жестокости, равно унижая этим и младшего, и так «без вины виноватого», и старшего, теряющего право на уважение.

А на совсем уж хамские выходки приходилось отвечать силой.

В 6 роте учился Володя Сливка. До училища он успел выполнить норматив кандидата в мастера спорта, и был чемпионом Украины по толканию ядра. Его атлетическая фигура при высоком росте радовала глаз, но не навела однажды на здравые рассуждения трёх особо ревностных последователей кадетских традиций из 3 роты, «стариковской».

Перед главным входом в училище были две маленькие аллейки, симметрично расходящиеся от центра к углам здания. Володя вечером в свободное время зашёл туда посидеть на лавочке. Чем он помешал прогуливающейся троице, трудно сказать, но после обязательных вопросов и активных устремлений «привести «молодого» в норму», долго терпеть не стал. Раз уж увещевания не помогли, то грубая сила расставила всё на места.

Один лёг на месте, другой улетел через лавочку, третий героически сбежал. Наверное, за подмогой. Да и она, как оказалось потом, не очень помогла.

Но это всё ещё только произойдёт в недалёком будущем. А пока на недолгие две недели хозяевами в училище были «кандидаты», обживающие свой новый дом и ожидающие приезда своих старших товарищей.

30 августа второкурсники возвращались в училище после летнего отпуска. Хотя их и ждали, всё равно встреча была неожиданной.

В училище существовало незыблемое правило – после занятий перед обедом подразделения расходились по закреплённой территории, как на улице, так и внутри училища и наводили порядок. Благодаря этому правилу училище постоянно сверкало, как перед приходом гостей.

У 1 взвода 4 роты закреплённая территория была на первом этаже перед кабинетом химии и буфетом – как раз напротив входа с улицы.

Всё шло своим чередом – кто натирал паркет щёткой, надетой на ногу, стараясь, чтобы тот блестел «ёлочкой», кто подметал.

Неожиданно на лестнице послышался шум, смех – «старики» приехали. Ну, не могли же они пройти мимо распахнутой двери на первый этаж, чтобы не посмотреть на молодёжь!

На площадку ввалилось с десяток парней в ладно сидящей форме, с фуражками на затылке, с чубами, выпущенными из-под козырьков. А фуражки – видавшие виды, шедевр кадетской моды – с маленькими козырьками, прямыми высокими тульями, загнутыми полями.

Взвод застыл в ожидании – давать себя в обиду никто и не собирался, но что можно было ожидать от этих «стариков»?

Подзатянувшуюся напряжённую паузу разрядил один из второкурсников. Он оглядел территорию взвода и неожиданно воскликнул: «Да кто же так паркет натирает? Учиться вам ещё и учиться! Смотрите, как надо!». Взял у ближайшего полотёра щётку, надел её на ногу с помощью специального ремешка, и ловко, будто танцуя, заскользил по «ёлочке» паркета, оставляя за собой зеркальную дорожку под дружеские шутки приятелей.

Потом остановился, перевёл дух: «Вот так, молодёжь. Когда-нибудь тоже так учить своих «молодых» будете», и компания умчалась на второй этаж к себе в третью роту.

После обеда взвода расходились по классам для самоподготовки, поэтому процесс сбора второго курса был скрыт от «молодых». Зато сами второкурсники не обошли вниманием вновь набранный первый курс.

Это тоже одна из традиций – в первый день после отпуска пройти по казармам младшего курса, найти земляков. Был и ещё один, тайный смысл – по-хозяйски войти в роту, куда ещё два месяца назад заходил осторожно, рискуя получить «леща» за слишком смелое поведение от «старика». Даже от дневального – первого, кого встречаешь, входя в казарму.

Может быть, офицеры – воспитатели и не поощряли этой традиции, но, во всяком случае, не мешали.

Поэтому в тот день то и дело распахивались двери класса, в проёме появлялись незнакомые лица с одним вопросом: «Кто из … (назывался город)?». Смущённый «земляк» вставал, представлялся, его утаскивали из класса. Начиналось знакомство, расспросы.

Так Игорь Крючков в одночасье обрёл сразу четверых «стариков» (а, значит, друзей и покровителей) – все из второй роты. Первыми были похожий то ли на цыгана, то ли на грузина Миша Цукрук, сразу расположивший к себе своим дружелюбием и напором и Игорь Закатюра. Потом добавились Юра Несмиян и Игорь Тучков.

И Олег Резниченко тоже обрёл «земляка» из Группы Советских войск в Германии – Андрея Одинцова.

Труднее было киевлянам – они и так в своём городе, поэтому так остро вопрос землячества не стоял. Им ещё предстояло найти и познакомиться хотя бы с тем, кто живёт рядом, а там уж – как дело пойдёт.

Но все волнения этого дня в одночасье были пресечены командирами, офицерами – воспитателями. Необходимо было как «старикам», так и ротам первого курса привести в порядок свою форму.

Завтра – вручение погон!

          Назад                                                                                                 Читать дальше