Ах, как мы песни жалостные пели!
В казармах не пожившим, не понять,
Как искренне, от всей души жалели,
Живущую без нас "старушку- мать",

Как мы ругали незнакомых "дядей",
Что по ночам нам "не давали спать",
Как на листочках, выдранных с тетрадей,
Пытались клятвы кровные писать.

Ах, как мы наших девочек любили!
В дендрарии, и в парке городском
Им прямо с клумбы мы цветы дарили,
Не помышляя ни о чём "таком".

Кружились в танцах, на балах бывая,
Стихи писали, но бывало так:
Галантность и манеры забывая,
Рвались в водоворот жестоких драк.

Ах, как мы у наставников учились!
Фронтовиков, познавших цену бед.
Ведь это с их подачи мы гордились
Запретным, царским званием "кадет"!

Они учили нас всегда быть вместе,
Свели в единый монолитный строй,
Они привили нам понятья Чести,
И сделали бойцами нас с тобой!

Мы подлость и насмешку не прощали,
И отвечали на удар камней,
Древнейшими кадетскими "пращами":
Рука с ремнём, намотанным на ней.

Когда мне прямо в лоб летели доски,
Не череп я берёг, а свой мундир.
И знал - похвалит вечером Херсонский,
Мой "папа", взводный мой, и мой кумир!

Ах, как мы честно к знаниям стремились!
В способностях – огромнейший разнос…
Но коли все мы вместе очутились,
То вместе нас поток познанья нёс.

Ах, как нас Жизнь неласково встречала,
Забывшая про Совесть и про Честь.
Для тех, кто жить не может вполнакала,
И кнут найдётся, и уздечка есть.

Когда мы разбрелись по гарнизонам
И заново сверяли адреса,
Звучали и по тюрьмам, и по зонам
Кадетов, братьев наших, голоса.

Мораль… она не тлеет, и не тонет,
Переступившим - оправданий нет.
Но если вор - кадет, то вор «в законе»,
Иначе это просто не кадет.


Да, Жизнь трудна… Нам ли её бояться?
Умеющим и Верить, и Любить…
Не надо нам в любви взаимной клясться,
Не надо нам в объятия кидаться,
Нам надо постараться
Вместе жить..