Стихи Романа Болтачёва

 

Страница 4

Перейти на страницу 1

Перейти на страницу 2

Перейти на страницу 3

 

 

 

Прочитать очерк о Романе Болтачёве "Любовь и море - жизнь моя!"

 

 

Прочитать стихотворения:

 

Суеверья

В Индийском океане (2)

В поиске

Здравствуй, Родина!

Мир весенний чист и звонок

Превыше прочих чтя свою натуру

Выход т/х «Владивосток» из Владивостока

130 лет Севастопольскому артзаводу

Кто-то в дверь ко мне стучится

О Боже мой, оборони

Доллары, песеты

Благодарю, Господь

Памяти Валерия Кашина

Несправедливость бродит по Земле

Мелькнула жизнь

Такие невозможные глубины

Синь. Голубень

Осень

На транспортном рефрежераторе «Улан-Удэ»

Дорог нам особого настроя

В Арктике, над ледяною новью

С. Левушкину

Л.В. Медведеву

В день подъема флага

Кировоград

Рыбаки от рыбы не уходят

Событие

Ю.Г.Ким, капитану ТР «Рижский залив»

Памяти Володи Дубиковского

С.И.Вертиль, РТМ «Герои Аджимушкая»

Флагман в южных водах неизменный

А.В.Спиридонову, капитан-дирекору ТР «Керченский пролив»

ТР «Имени 61 коммунара»

Кругом вода, куда не кинешь взгляда

Я повидал весь белый свет

Как сложно жить на этом свете

Монолитней и прочней гранита

Подружиться в дороге дано не со всяким

Был этот рейс необычаен

 

 

 

          Суеверья

 

Пускай о том судачит берег,

Но убедился я давно:

В глубинах древних суеверий

Таится истины зерно.

 

…Нас в понедельник проводила

Крутая радуга – краса,

Нам, умножая наши силы,

Послышались вдруг голоса:

 

- Эй, перестань свистеть, салага! -

Был бас у боцмана могуч.

Но, исключая передрягу,

Вдали блеснул зеленый луч.

 

Ударом пушечным лупила

Волна в железные бока,

Но вера в собственные силы

Не покидала моряка.

 

...Наш капитан не бросит мостик,

Став над приборами чуть свет.

Поесть буфетчица приносит,

- Прошу  уйти. ( Удачи нет).

 

Оставив чай, с улыбкой милой

Из рубки женщина ушла.

Нам вера в собственные силы

В тот день удачу принесла.

 

Не будем суеверья славить,

Но главное – верша свой путь,

Все злобное перечеркнуть,

А доброе в душе оставить.

 

И радугу над нивой зыбкой,

И блеск зеленого луча,

И женщину с её улыбкой,

И твердость верного плеча.

 

1979 год, «Азурит», Новая Зеландия, Окленд


 

 

В Индийском океане

 

Грозные грома удары

Над бешенной пляской вод.

Гигантские Ниагары

Обрушились на пароход.

 

С моря и с неба волны -

Сплошною стеною в глазах.

Лишь синие стрелы молний

Напомнят о небесах.

 

1977 год

 

 


            
В поиске

                      1

На краю Атлантики безлюдной

По волне, гремящую металлом,

Гордо носит маленькое судно

Имя боевого генерала.

Океан на сотни миль ершится,

В наши лица пули – брызги мечет,

Но не дрогнет «Генерал Аршинцев»

Тайн глубинных опытный разведчик.

 

Это снится  дом и тишина,

Если даже штиль с легчайшей зыбью,

Гул машин, не ведающих сна,

День и ночь тревожит царство рыбы.

Антарктида рядом, впереди,

О циклонах знаем мы без раций,

Наша жизнь – искать и находить,

В прихоти фортуны не вдаваться.

 

Наш насущный хлеб – вот этот клад,

Что набит в упругом теле трала.

Этот хлеб порою горьковат,

Что до зрелищ – их всегда хватало.

 

                      2

Пусть мы отстаем от событий иных,

Вдали от всего, что нам близко и дорого.

Акустик, копаясь в приборах своих,

О Кафке и Брехте спорит с гидрологом.

А оба работали ночь напролет,

Уже не считая за рейс которую.

 

…Две мачты, мостик, труба – пароход,

А в общем плавучая лаборатория.

 

 

Простите, товарищи,

Я не забыл

О тех, с кем сдружился

За рейсы долгие,

О всех,

До конца кто себя посвятил

«Ихти»,

              «Океано»

                           и прочим « - логиям».

О всех, с кем сроднила

                                    шальная волна,

Навечно спаяло в бродячее братство,

Матросы,

                механики,

                                  боцмана,

Судоводителей гордая каста!

 

                   3

Чуть не каждый рейс

                                - иное судно.

Однолюб, пожалуйста, пойми –

С каждым судном расставаться

                                                    трудно,

Трудно, как с хорошими людьми.

За полгода длинный путь исхожен.

Судно отдыхает иногда

В тихом доке, почитай, года,

Нам столь долгий отдых не положен.

Но, покинув борт, тобой воспетый,

Вздрогнешь вдруг при имени его -

Значит, где-то странствует по свету

Для тебя живое существо.

И, тоскуя по знакомым трубам

(их ведь тоже старит каждый год),

 

Для тебя останусь однолюбом,

Сердцу дорогое имя –

Флот!

 

…А пока Атлантика ершится,

Пенится волна, катясь по баку,

Нет, не дрогнет «Генерал Аршинцев»,

…Так при жизни он ходил в атаку.

 

Борт «Генерал Аршинцев», СРТМ Югрыбпромразведка.

 

 

 

Здравствуй, Родина!

 

Чужих причалов скука серая

Забыта, как «плюсквамперфект»,

Нас тянет силою безмерною

Родного пирса каждый кнехт.

 

Обветренные всеми ветрами,

Познав морей и ширь, и глубь,

Теперь считаем только метры мы

До милых глаз и милых губ.

 

Что моряков судьбу суровую

Навек вплели в судьбу свою.

…И кранов гвардия портовая

В почетном замерла строю.


 

                   * * *

Мир весенний чист и звонок,

И опять с тобою я,

Милый, ласковый зайчонок,

Радость светлая моя.

 

И куда б меня ни бросил

Дух бродяжий роковой,

Унесу в любую осень

Я весенний образ твой…

 

  

 

                    * * *

Превыше прочих чтя свою натуру,

Повсюду смысл он ищет между строк.

Партнер за шахматами обронил фигуру –

Ему же наклонится невдомек.

На каждый случай в жизни есть «бумага»,

Все беспокойства мира ни к чему,

Лишь, может быть, одно:

Чужое благо,

Когда оно досталось не ему.

 

Усвоил он: уж коль на Солнце пятна -

Нет никого без тайного греха,

И что для разуменья непонятно -

То для него бесспорно чепуха.

 

Увы, к чему намеки и упреки,

Когда в своей устойчивой судьбе

Он, прочитав однажды эти строки,

Их отнесет к другим,

А не к себе.

 

 

 

Выход т/х «Владивосток» из Владивостока

 

Ночью, когда уходили мы

Катером перегруженным,

«Прощайте»  не говорили мы

Давно покинутым женам.

Не было на причале

С сердечным напутствием друга –

Неласково нас провожали

Русский мороз и вьюга.

 

Красавец–корабль в гавани

Бредил тропическим летом.

Мы уходили  в плаванье,

Пути впереди – полсвета.

Сердце стучало тревожней,

С Отчизной родной прощась,

Строгие парни таможни -

Последняя наша связь.

 

В тиши Золотого Рога

Солнца алел восход.

Прокладывали мы дорогу

Сквозь тонкий хрустящий лед

Ветер тревог и странствий

Нам пел про далекие страны,

Где попугаи да пряности,

Где пальмы, цветы да бананы.

 

Все чаще часы переводим мы –

Дни через сутки длинней:

Два океана пройдено

И дюжина разных морей.

Не упрекайте, любимые,

За радиограммы скупые,

Солнцем чужим палимые,

В сердцах мы несем Россию.

 

И девы со смуглой кожей,

Вулканы и Южный крест –

Никто заслонить не может

От нас наших жен и невест!

 

Февраль 1962 года, Владивосток-Сурабайя-Севастополь

 

  

 

130 лет Севастопольскому артзаводу

 

Когда-то русские цари,

Трудясь с зари и до зари,

Родную землю берегли

И умножали как могли.

 

У патриотов всей страны,

В сердцах надежды воскрешая,

Суровый мощный бог войны

Гремел, фашистов сокрушая.

 

Оберегая свой народ –

130 лет чего-то стоят!

Указом создан сей завод

В чудесном городе-герое.

 

Бегут года – за годом год,

В твою судьбу большую верю я.

Живи, трудись, родной завод,

Во славу русской артиллерии!


  

 

                   * * *

Кто-то в дверь ко мне стучится.

Не поверил чуду я.

Встрепенулся, словно птица:

Это – любушка моя.

                  

 

 

                   * * *

О, Боже мой,

                     оборони

От жутких снов,

                      от бесконечной трескотни

ненужных слов.

Дай силы

                        злость переломить

В крутом хмелю.

Не дай мне только

                           пережить

Любовь мою…


 

 

                    * * *

Доллары, песеты,

Рупии и франки,

И какой валюты ни давали мне:

                            Если хочешь – в баре

                            «Ударяй по банке»,

                            Хочешь – покупай

                            Мохер жене.

Ничего не надо,

Можете поверить.

Если мне предложат

Даже паровоз.

                            Никакой валютой

                            В мире не измерить,

                            Что из дальних странствий

                            В сердце я принес.


 

 

                    * * *

Благодарю, Господь, за то, что я живу,

Благодарю за летней ночи нежность,

За то, что помню

                            Рио и Москву,

Не думая, что рядом –

                            Неизбежность.

Благодарю за все:

                        что жил, любил, страдал,

За все, что в жизни

                        повидал немало,

За то, что был любим

                        и преданность познал,

И грязь к душе моей

                        не приставала.


 

 

Памяти Валерия Кашина,

lруга по рейсам от Югрыбпромразведки,

погибшего под электричкой в Симферополе.

 

Смерть сама свои жертвы ищет,

Прибирая то там, то здесь.

Не успел я тебя, дружище,

Проводить в твой последний рейс.

 

В Океане, по крайней мере,

Вероломна стихии власть.

Грустно мне, дорогой Валерий,

На поминки твои попасть.

Нет ни севера,

Нет ни юга –

Вечен скорбный покой во мгле.

Так помянем, ребята, друга

В море,

В небе

И на земле!


 

 

                     * * *

Несправедливость бродит по Земле,

Ища того, кто волей послабее,

Ища того, кто одинок во мгле,

Ища того, кто сердцем подобрее.

 

Несправедливость бродит по Земле –

Так было прежде,

                     И так будет ныне,

Забытые понятья о добре и зле

В обманутой несчастной Украине.

…Несправедливость бродит по Земле.

 

1993 год


 

  

                     * * *

                     «Мелькнула жизня, как летний всполох».

                                         (Дед Гришака, «Тихий Дон»)

 

Мелькнула жизнь июньским всполохом,

Как  знал её великий Шолохов

В войне Гражданской

                                    жуткой ярости.

И мне познать пришлось

                                   лишь в старости…

 

1977 год


 

 

 

                   * * *

Такие невозможные глубины!

Мы над самой глубокой впадиной,

Где ползают в черной пучине

Различных названий гадины.

 

А, впрочем, то неизвестно -

Для жизни не всюду есть место.

 

 

Ребята! Шлите невестам

В невольную нашу стоянку.

Наш адрес: «Над Эверестом,

Вывернутым наизнанку».


 

  

                      * * *

Синь. Голубень. Зори и всполохи.

Плески и звоны. Громы и шорохи.

Весь океан – равнодушию вызов

В противоречьях  внезапных сюрпризов.

Его переменчивость - без лицемерия.

Это его, Океана, империя,

Это его отпечаток хранится

У моряков на обветренных лицах.


 

 

 

            Осень

 

Погрустнели закаты,

Сбросили

Клен с березой свою листву.

Я не верил весной,

Что до осени,

Что до осени доживу.

 

 

То ли в странствиях время стремительней,

То ль быстрей стали стариться мы.

Если правда про относительность,

Отодвиньте приход зимы.

 

И к ученым не требуя много,

Обращаюсь на склоне лет:

Не закончил своей дороги я

В море,  небе и на земле.

 

Сколько строк на потом заброшено,

В каждой – к новой поэме нить.

Дайте мне досмотреть хорошее

И любимую долюбить.

 

Мне б ещё написать про радугу

Над Мальдивскими пущами пальм,

Над погибшими виноградниками –

Крымских тружеников печаль.

 

Мне в моих многолетних странствиях

Всех народов слышны голоса.

А ещё про новозеландские

Чистых папоротников леса.

 

В этой просьбе моей не мнительность,

Может быть, от неё лишь тень.

.. Если лгали про относительность,

То к чему тогда был Эйнштейн?

 

Апрель 1980 года, Новая Зеландия


 

 

На транспортном рефрежераторе «Улан-Удэ»

 

В Крыму весна,

А здесь глухая осень,

Заледенелый, невеселый край,

Но голос Родины

Через миры доносит

Ликующий и юный Первомай.

 

Здесь крики альбатросов,

А не чаек,

Здесь айсберги,

Пингвинья сторона.

А праздники свои мы отмечаем

Совсем не так,

Как бы хотелось нам.

 

Под гром волны

И яростного ветра,

И долгой ночи беспросветный мрак,

Как островок родной страны Советов

«Улан-Удэ»

Несет свой гордый флаг.

 

  

 

                  * * *

Дорог нам особого настроя

Облик черноморских берегов,

Где четыре города-героя

Снаряжают в море рыбаков.

 

«Море» - лишь условное названье.

Далеко от благ родной земли

В мировом бескрайнем Океане

Разбросало наши корабли.

 

Дни и ночи труженики–тралы

Бродят в дебрях черной глубины –

В нашей жизни мы в большом и малом

Черноморской славою сильны.

 

1984 год


 

 

                    * * *

В Антарктике, над ледяною новью,

Где воздух, как застывшее стекло,

Одной тобой, одной твоей любовью

Хранилось в сердце робкое тепло.

 

За все, чем в одиссеях жил далеких,

За радость прошлых и грядущих дней

Пишу тобой навеянные строки

С безмерной благодарностью моей.


 

 

          С. Левушкину

 

Идут года, и мы уже не те,

Что были прежде, дорогой дружище.

Так на какой далекой широте

Друг друга снова мы с тобой отыщем?

 

Мы высоко не вспрыгнули с тобою

На гребнях волн метущейся пучины,

Но не признали мы судьбы иной,

Чем доля настоящего мужчины.

 

Для нас он мал, земной прекрасный шар,

Но жизнь нас бьет, как наковальню молот,

В Антарктике порой бросало в жар,

А в Красном море нас бросало в холод.

 

…Мы тянем трал, а в мире – ни души,

Лишь птицы суетятся ошалело,

Поживы ждут, как наши алкаши

В четырнадцать у штучного отдела.

 

...Дороги разные опять нас разлучат,

Но эта встреча наша – не этап ли?

 

У Кергелепа волны, рокоча,

Столкнулись –

И рассыпались на капли…


 

 

        Л.В.Медведеву

 

Имена порою  как наследье

Силы – по приметам разных стран.

Может, потому вы - Лев Медведев -

Славный всепогодный капитан?

Дни и ночи без нытья и жалоб,

От всего земного далеки,

По своим бродвеям шатких  палуб

Бродят в океанах моряки.

Изучая их крутой характер,

Знаю я, над кутерьмой пучин

Капитаны на бессменной вахте –

Первые мужчины из мужчин.

Сколько б ни бродить по океанам,

Утверждать повсюду я готов,

Что всего дороже капитанам

Уваженье гордых моряков.

 

Солнца жар расплавленною медью

Льет по антарктическим волнам.

 

…Если капитаном Лев Медведев –

Не изменит счастье морякам!

 

 

 

    В день подъема флага

 

Не считая дни и ночи длинные,

Под веселый цокот кухтылей

Отмечает праздник свой «Орлиное»

Вдалеке от Родины своей.

 

В зной и шторм, в туман и вихри снежные,

Хоть фортуна вертит так и сяк,

Гордо реет над волной метежною

Поднятый когда-то красный флаг.

 

Ищем – и находим, но не просим мы.

Небо от пернатых стай черно –

Здесь, у Антарктиды, с альбатросами

Поделиться рыбкой не грешно.

 

Мы возьмем сокровища глубинные,

Как бы ни был Океан суров, -

Этим и прославилось «Орлиное»

В мужественном братстве рыбаков.

 


 

         «Кировоград»

 

Где плещут волны белой пеной,

Где штормы вечные гремят,

В холодной зоне Кергелена

Ведет свой лов «Кировоград».

 

Не видно нам ковшей медведицы,

Мы далеко от милых мест,-

Над головою тускло светит,

Недобро светит Южный Крест.

 

И кажется, что с неохотой,

Но все ж ценя рыбацкий труд,

Пятидесятые широты

Свои дары нам отдают.

 

И так всегда, как ни верти ты,

Во все моря и времена

Несут, как знамя, одесситы

Им дорогие имена…


 

 

                   * * *

Рыбаки от рыбы не уходят,

Хоть и трудновато им под час.

Рядом – одинокий айсберг бродит –

Тоже в «автономке» вроде нас.

 

И пингвиний люд неугомонный

По краям его уселся вряд,

Словно на ограде стадиона

Пацаны–болельщики галдят.

 

Мы такой рыбалки не забросим,

Раз уже фортуна так щедра.

Целятся на тралы альбатросы,

Словно пикировщики, с утра!

 

Только дух перевести успеешь:

Что у нас сегодня за число?

 

Где-то рядом - Южные Оркнеи,

Где-то рядом – остров Ватерлоо…

 


 

             Событие

 

Моряк не спал ночей – не мог иначе.

Все ждал вестей, мечтая о своем…

И вот в тревожный мир приходит мальчик

С чудесным русским именем – Артем.

 

Пройдет моряк над грозною пучиной –

Отваги яростной ему не занимать –

И в первый раз прижмет он к сердцу сына,

Что унаследует отцову честь и стать.

 

Цыганки не учили нас гаданьям,

Но в это верит сердце моряка.

 

Вот почему, как песня в Океане,

Три долгих, три ликующих гудка!

 

 

 

            Ю.Г.Ким,

капитану ТР «Рижский залив»

в горькую для него минуту

 

Моря колоссальная равнина,

И не терпит слабости вода…

…Если слезы подавил мужчина -

Значит, настоящая беда.

Дорогой товарищ, знаю твердо,

Сам такое испытал не раз:

Если в горе оставаться гордым –

Никогда ничто не сломит нас!

 

АЧИО (Антарктическая часть Индийского океана)


 

 

Памяти Володи Дубиковского

 

О, море!

В нем такая сила –

К нему он рвался всей душой,

Но вдруг пришла и подкосила

Старуха острою косой.

Что всех нас ждет?

Гадать не станем:

Быть может, лишь холодный мрак.

Ребята!

Встанем и помянем –

В последний рейс ушел моряк…

 

20 ноября 2000 года (9 дней)


 

 

     С.И.Вертиль,

РТМ «Герои Аджимушкая»

 

Ревет. Клокочет ширь морская.

Над Кергеленом – ночи мгла.

…А у героев Аджимушкая

Ещё трудней судьба была.

 

Ветрам Антарктики до кромки

До нас совсем подать рукой,

А мы, героев тех потомки,

Идем дорогой штормовой.

 

И если нам страна родная

Честь по заслугам воздала,

Живут герои Аджимушкая,

Верша высокие дела.


 

 

                      * * *

Флагман в южных водах неизменный,

Далеко от родины своей,

«Мыс Островского» у Кергелена

Стал на якорь в бухте Хопфул-бей.

 

В этой бухте мрачной и пустынной,

Рыбакам коротенький покой.

Встретят как знакомых нас пингвины

И снабдят водицей ключевой.

 

Знать, ему, пингвиньему народу,

Ничего для рыбаков не жаль.

 

Людям антарктических походов

Ведано

Как закалялась сталь…

 


 

           А.В.Спиридонову,

капитан-директору ТР «Керченский пролив»

 

Для нас что воскресенье, что четверг,

Что праздник – на земные не похожи.

…Не видел я ганзейский Кенигсберг,

Калининграда я не видел тоже.

В суровых атлантических краях,

Где тропики, как наша осень, серы,

Громадный транспорт бросил якоря,

Свои причалы рыбакам доверив.

Посланец дальней Балтики красив,

Пол-океана заслонив собою.

…Для черноморцев «Керченский залив»

Таит в себе звучание родное.

 

Наперекор метущейся волне

В своей работе зорок и неистов.

…Сам капитан, как маршал на войне,

Команды шлет своим артиллеристам –

Не подведет их меткий линемет –

Суда к бортам привязаны надежно -

 Непосвященный просто не поймет,

Что человеку так работать можно.

Не просто человеку – моряку,

Хозяину в стихии. А не гостю.

…И траулеры в бешеном скаку,

И капитан не покидает мостик.

 

Но есть всему предел когда-нибудь.

«По жвак», как говориться между нами.

Набитый транспорт в свой уходит путь,

Сопутствуемый долгими гудками.

То рыбаки прощальный шлют привет,

А мы отныне – просто пассажиры.

Уходим как ходили много лет,

Пересекая каждый раз полмира.

Наш труд, надеюсь, тоже не забыт.

Куда ж несет стальная нас громада?-

Приписка у неё – Калининграда,

Но капитан душою одессит!


 

  

ТР «Имени 61 коммунара»

 

На заре кровавого расстрела

За борьбу за светлое житье

Шестьдесят один отважный, смелый

Вдруг вошли в бессмертие свое.

 

Принимая грозных вод удары,

Не считая долгих миль число,

Вдаль идут живые коммунары

Всем смертям и всем чертям назло!

 

1968 год


 

 

                       * * *

Кругом вода, куда ни кинешь взгляда,

И день рожденья – между прочих дел,

И никого, кто так бы нужен рядом,

И ничего, чего бы так хотел.

При виде Антарктиды сердце стынет

Так почему ж – понять я не могу –

Придут на память эти именины –

И в праздник загрустишь на берегу.

                  

 

 

                    * * *

Я повидал весь белый свет

И океанскую безбрежность,

Но все равно на склоне лет

Не увядает с сердце нежность.

 

Давно понятно стало мне,

Что может всякое случиться,

И рыбка, верная волне,

Порой взлетает, словно птица.

 

Но повторял я вновь и вновь,

Немало я летал и плавал:

Пока на свете есть любовь,

Ничтожны почести и слава.

 

Но все тревожней глас времен,

Мне шепчущий из черной бездны,

Что жизнь – всего лишь сладкий сон

Чарующий, чтоб вдруг исчезнуть…


 

 

                   * * *

Как сложно жить на этом свете,

Когда в моральной нищете

Слова в поэзии не эти

И люди русские не те…


 

 

 

                    * * *

Монолитней и прочней гранита

В годы Днепрогэсов и войны

Перед миром грозным и сердитым

Победил народ моей страны.

 

И какое, право, наваждение –

Иссякала мощь из года в год,

Мутные глубинные течения

Расслоили монолит – народ.

 

Под фанфарный звон программы куцые

Подавили светлые дела,-

О таком сама контрреволюция

И мечтать когда-то не могла.


 

 

                      * * *

Подружится в дороге дано не со всяким,

А с тобой мы прошли и удачи, и риск.

 

От ветров патагонских, «Василий Ревякин»,

Ты уходишь в нордостовый Новороссийск.

 

Целых два континента еще до Европы

Мне лететь, наблюдая чужое бытье.

 

…Словно я уношу свой поклон в Севастополь

Человеку, с кем связано имя твое.

 

Будут новые рейсы и новые страны,

И случайности встреч на чужом берегу.

 

Так запомни меня, бороздя океаны,

Я тебе отплачу только тем, чем могу…

 

1988 год, Аргентина


 

                   * * *

Был этот рейс необычаен -

Все двести суток на плаву

Метался в море «Темрючанин»

В противоречиях Ц.У.*

И капитан нес терпеливо

Свой крест без отдыха и сна,

Но убавлялась перспектива,

И прибавлялась седина.

 

 

Что тут поделаешь? Слово «надо!»

Звучало словно на войне,

Хоть по «потемкински» команда

В своей бурлила глубине.

И не предъявишь к океанам

Свои претензии вовек -

Все предусмотрено по плану,

Не предусмотрен человек.

 

 

Труд на Отчизну – не  обуза,

Обида – указаний тьма.

ТР** глотали груз за грузом

В свои бездонные трюма.

Но как тебя бы ни встречали

В свершеньи миссии твоей,

Будь счастлив, гордый «Темрючанин»,

Достойный труженик морей!

 

1985 год, ЮВА

 

* ценные указания

** транспортный рефрежератор

 

 

 

 


 

 

 

 

Hosted by uCoz